Меня зовут Татьяна Ивановна, мне шестьдесят три года, и я хочу рассказать о том, что, казалось бы, не должно существовать. О том, что гложет меня изнутри. О том, что я скрываю от всех, опасаясь осуждения, потери связи с дочерью и… стыда перед самой собой.
Моя единственная дочь Аня уже семь лет живет во Франции. Уехала она туда учиться, а потом встретила своего будущего мужа — француза, с которым скоро сыграли свадьбу. Я, к сожалению, не смогла приехать — и здоровье подвело, и с визой проблемы, да и денег было в обрез. Мы ждали встречи, но даже когда у Ани родился сын, мой внук, сразу приехать не удалось — бумаги, карантины, тысячи километров пути…
Внука, Степана (дома его зовут Этьен), я впервые увидела только через два года после его рождения. Представляете: первый внук, столь долгожданный, родной! Сколько раз я рисовала в голове нашу встречу — как обниму его, как слезы побегут по щекам, как он заинтересованно потрогает мои морщинки, а я засмеюсь и поглажу его маленькую головушку…
Но вышло совсем иначе. В тот момент, когда я впервые обняла внука, внутри не было ничего, кроме растерянности. Холода. Пустоты. Он тянул ко мне ручки, будто к случайной тете, но в моей душе не шевельнулось ни нежности, ни той самой любви, о которой столько пишут. Я старалась — улыбалась, играла, пекла блины. Но всё это было на автомате, без души, будто я исполняю чужую роль в чужой пьесе.
«Пройдет», — утешала я себя. «Он еще мал, просто нужно время». Но дни шли, а ничего не менялось. Я оставалась такой же холодной. Иногда ловила себя на жуткой мысли: если бы это был ребенок знакомой, я бы вела себя точно так же. Неужели я бессердечная? Что со мной не так?
Когда дочь с мужем и сыном улетели обратно во Францию, я почувствовала… облегчение. И тут же — жгучую вину. Как так? Ведь это мой внук! Плод кровиночки моей. Разве можно так чувствовать? Я же мечтала стать бабушкой — вязала носочки задолго до его рождения, представляла, как буду баловать его, читать ему «Теремок», водить в парк кататься на качелях…
А теперь я не знаю, как жить с этой пустотой внутри. Не смею сказать об этом Ане — она не поймет. Для нее это будет ударом. Да и как такое сказать? Что я не люблю ее сына, своего внука? Что между нами нет связи. Будто мы из разных миров, и ниточка, которая должна была нас соединить, оборвалась, даже не успев завязаться.
А на днях она позвонила и сказала, что на майские прилетят. Говорила радостно, просила придумать, куда сходим, рассказала, что Степан начал говорить по-русски и готовит для меня стишок… А я только кивала и чувствовала, как сердце сжимается от тревоги.
Как снова натянуть на себя маску любящей бабушки? Как притвориться счастливой, когда внутри — обратное? Может, я просто постарела и очерствела? Или это всё из-за того, что до сих пор не простила дочери ее отъезд, ее брак с иностранцем, ее новую жизнь, в которой, похоже, мне уже нет места?..
Не знаю. Хочу лишь понять — можно ли научиться любить внука? Или это чувство должно родиться само, идти от сердца? Почему его нет? Что я делаю не так? Может, я просто не создана быть бабушкой? Или боль от разлуки с дочерью превратилась в равнодушие к ее ребенку?
Обращаюсь к тем, кто прошёл через подобное. Было ли у вас такое, когда любовь к внукам не приходила сразу? И если да — когда она появилась? Что помогло растопить лед внутри?
Мне тяжело об этом говорить. Но я не хочу до конца дней оставаться фальшивой. Хочу быть настоящей бабушкой. Хочу любить. Хочу, чтобы мой внук однажды сказал с гордостью: «А у меня есть бабушка. Лучшая на свете». Но пока я не знаю, как до этого дойти…