Как он мог? Мама умерла всего несколько месяцев назад, а он уже привёл в дом эту…
Даша бежала из школы, радостно размахивая пакетом со сменкой. Рюкзак стучал по спине, но она не замечала. Сегодня они с папой идут в театр!
Влетев в прихожую, она сразу поняла – папы нет. Его пальто не висело на вешалке. Настроение рухнуло. Потом Даша вспомнила – до спектакля ещё два часа. *Папа успеет, он обязательно придёт*, – убеждала она себя.
Раздевшись, она села ждать, то и дело поглядывая на часы. Обычно время тянулось, но сегодня стрелки будто специально торопились, а отца всё не было. Вот-вот опоздают! А вдруг он забыл или задержался на работе? Даша ерзала на стуле, готовая расплакаться от досады, когда наконец в замке щёлкнул ключ. Она метнулась в прихожую.
– Наконец-то! – выдохнула она. – Я ждала-ждала, а мы уже опаздываем! – выпалила она, ещё не оправившись от тревоги.
Отец неторопливо снял пальто, оставаясь в строгом тёмно-синем костюме. Он провёл рукой по волосам, хотя они и так лежали идеально. Даша всегда гордилась им: подтянутый, всегда гладко выбритый, с лёгким шлейфом знакомого одеколона.
Подруги жаловались на отцов – кто-то слишком строгий, кто-то пьёт. А её папа не пил и ругал её редко, да и то по делу, без криков. Даше не нужно было многого – достаточно было просто куда-то пойти с отцом, хоть в театр, хоть в парк.
Она пошла в него – такая же высокая, с прямым носом и серыми глазами. Хотелось бы, конечно, быть больше похожей на улыбчивую маму, с её светлыми волосами и веснушками. Но папу Даша считала идеалом, хотя сама не верила в свою красоту. Зато он называл её принцессой – разве плохих девочек так зовут?
– Мы что, не идём в театр? – спросила она, видя, что отец разделался, а времени почти не осталось.
– Идём, – сказал он. – Просто чаю хочу. Успеем.
– Ладно, – согласилась Даша и направилась на кухню.
Отец зашёл следом, тяжело опустившись на стул. Он выглядел усталым.
– Иди переодевайся, – предложил он.
Даша кивнула и убежала в комнату. Она уже знала, что надеть – зелёное платье с кружевами. Быстро сбросила форму, поправила волосы и закружилась перед зеркалом.
– Ну что, готова? – отец заглянул в дверь.
– Да!
В машине пахло кожей и чем-то ещё – знакомым, но неуловимым. Даша смотрела в окно, и ей казалось, что весь город разделяет её радость.
В театре она всегда замирала от восторга: люстры, зеркала, красные ковры на широких лестницах. Поднимаясь, она чувствовала себя не зрительницей, а гостьей на королевском приёме.
В холле пары неспешно прогуливались, шепчась. Ковёр приглушал шаги, а общий гул напоминал шелест листьев – загадочный и волнующий.
Они с отцом тоже бродили, разглядывая портреты актёров. Даша видела их раньше, но всё равно восхищалась. Прозвенел первый звонок, и она потянула отца в зал.
– Куда спешишь? Ещё рано, – удерживал он её.
Но Даша рвалась внутрь – сесть в бархатное кресло и ждать, когда погаснет огромная люстра. Она так задрала голову, что заболела шея.
– Здесь так вкусно пахнет! – заметила она.
– Пылью и гримом, – сморщился отец.
– А мне нравится!
Зал наполнялся. После третьего звонка люстра медленно погасла. Тяжёлый занавес разошёлся, открыв сцену. Даша затаила дыхание…
В антракте отец ушёл в буфет, а Даша – в туалет. Потом она искала его. В буфете его не было, в зале тоже. Наконец, она увидела его у дверей на балкон – с какой-то женщиной в вечернем платье. Они стояли близко, почти касаясь головами.
Даша задрДаша резко развернулась и побежала прочь, понимая, что этот день уже никогда не станет для неё прежним.
