Изредка мне кажется, что моя жизнь – это бесконечный фильм без счастливого финала. Мне 62 года. Я сижу у окна своей маленькой однушки на окраине Москвы, наблюдаю за машинами и размышляю о том, как быстро пролетело время. Всё ушло. Осталась только я – с постоянной тревогой и страхом перед завтрашним днём.
Четырнадцать лет назад моя жизнь разделилась на “до” и “после”. Сначала умер отец, который боролся с раком, и каждый его вздох был ударом по сердцу. Следом умерла моя младшая сестра – от той же болезни, такой же безысходности. А потом случилось то, что я никак не могла предвидеть: у матери стремительно развилась деменция. Она перестала узнавать лица, путала день с ночью, терялась даже в своей квартире. Из взрослой женщины она превратилась в беспомощного ребёнка. А муж… он не выдержал этого испытания. Он ушёл, сказав, что устал жить с тенью женщины, которую когда-то любил. Ушёл к молодой, свободной, беззаботной женщине. Я осталась одна с больной матерью и дочерью от первого брака, которая меня ненавидела.
Она так и не смогла простить моего второго замужества. Когда я во второй раз вышла замуж, ей было одиннадцать лет, и с тех пор она копила внутри обиду. Мы стали чужими. Помощи ждать было неоткуда. Друзья отошли, знакомые перестали звонить. Я выживала. Сходила с ума от боли и усталости, но не позволяла себе сломаться. Лишь регулярные визиты к психологу помогали мне держаться. Мать стала как новорождённая – я кормила её с ложечки, меняла подгузники, купала, пела колыбельные, когда она плакала ночами. Мы прошли через инсульты, перелом шейки бедра и тяжёлую операцию. Шесть лет я жила на грани.
Но потом её не стало.
Казалось бы, можно облегчённо вздохнуть. Но нет, вместо этого – стала пустота. А отношения с дочерью – одни только страдания. Постоянные обвинения, претензии, упрёки: что я мало помогаю финансово, что она не может позволить себе отдых из-за того, что не нашла «нормальную работу», и во всём, конечно, виновата я. Виновата, что отчим ушёл. Виновата, что не поддержала, когда ей было трудно. Виновата, что родила не вовремя, не от того человека.
Я оформила на неё материнскую квартиру. Сколько слёз, нервов, бессонных ночей это мне стоило – знает только мой психолог. Потом и у меня обнаружили рак. Страшный диагноз. Химиотерапия. Операция. И ссоры. Дочь переехала ко мне на это время – не от сострадания, а потому что не знала, переживу ли я. Тихая, злая, равнодушная. Она была рядом физически, но не душой.
Прошло шесть лет с того времени. Слава Богу, моё здоровье стабилизировалось. Я снова работаю, радуюсь мелочам, постепенно возвращаясь к себе. Дочь вышла замуж, родила замечательного малыша. Живут отдельно. Мы общаемся, но я постоянно чувствую, насколько хрупкая эта связь. Стоит сделать неловкий шаг – и мост рухнет.
Я живу. Но словно не до конца. Внутри пустота. По вечерам я возвращаюсь домой, и тишина оглушает. Во время пандемии это ощущение стало невыносимым. Подруги – кто уехал, кто растворился в семье. Никто не звонит. Некому рассказать, что мне снилось. Некому пожаловаться на боль в ноге. Никто не спросит: «Поела ли ты сегодня, Лена?»
Я помню, какой нужной была когда-то. Как готовила ужины, гладила школьную форму, вязала носки, бегала по больницам, собирала документы, ночами сидела у постели больной матери. А сейчас – тишина. Никто не ждёт. Нигде меня не ждут. И это пугает. Пугает до такой степени, что иногда я просыпаюсь в холодном поту – с мыслями, что однажды упаду в ванной, и никто об этом не узнает. Что однажды просто исчезну, и мир этого не заметит.
Я боюсь будущего. Боюсь стать той старушкой с потухшим взглядом, которая сидит у подъезда, чтобы услышать чей-то голос. Я не хочу жалости. Я не ищу сочувствия. Я просто хочу быть кому-то важной. Хоть чуть-чуть.
Спасибо, если вы дочитали до конца. Значит, сегодня меня услышали. А значит, я ещё не совсем одна.
