Сегодня в моём дневнике запись, от которой сводит живот. Стану дедом… Но как принять, что моя невестка старше сына на 12 лет?
После развода с Татьяной порой хочется провалиться сквозь землю. Уехать куда глаза глядят — от вездесущих тёток во дворе, от назойливых родственников, даже от собственной тени в зеркале. Спрятаться, перевести дух, дать израненной душе передышку.
В такие вечера я достаю “Тихий ДнёпПетрович”, кутаюсь в бабушкин плед и сижу в съёмной хате, куда перебрался после дележа. Сын заходит редко — Виктор, мой кровинка, недавно стукнуло 25. У него своя колея: работа в автосервисе, друзья-собутыльники. Не грузит меня проблемами, и за это я ему благодарен, хоть порой и тошно от одиночества.
Полгода назад в соседнюю квартиру въехала Галина. Женщина с воротником по самое не могу, но глаза — как два уголька. С первого же разговора потянуло к ней — не пахнет городской суетой, говорит с придыханием. То она ко мне на рюмку чая, то я к ней на сто грамм.
Раскололись мы с ней ночью под коньяк. Оказалось, судьба у Галюшки — как битый асфальт: два брака к чертям, выкидыш, врачи руками разводят. Говорит — а у самой слёзы по щекам ручьём. Но упёртая — хочет не просто ребёнка, а чтоб мужику в глаза смотреть без стыда.
Я, седой уже, пытался втолковать: бери сперму в банке и рожай для себя. Ребёнок — вот счастье. Мужики же нынче… одним словом — козлы. Но Галька будто гвоздь проглотила: “Хочу и аиста, и любовь до гроба”.
На Троицу позвал только Витька. Надо было потолковать — бросила его Машка, с которой три года жили. Ушла к какому-то москвичу в мажорных кедах. Сын ходил как в воду опущенный, пришлось его отпаивать борщом и байками про свою молодость.
И тут… звонок. На пороге — Галина с охапкой пионов. Устроили посиделки втроём. Ели холодец, распили бутылку “Столичной”. Витька впервые за год остался ночевать. Смотрел я на его улыбку и думал — ожил, птенчик мой.
Прошёл месяц. Витек начал шастать ко мне чуть ли не каждый день. Галка же, наоборот, пропала. Но когда встретил — светилась, как самовар на Пасху. Спросил: “Али чудеса?” Она только хитро подмигнула: “Рановато ещё, дед”.
А вчера, на Петра и Февронию, Галька сморозила по телефону: “Мне сегодня как на экзамен!” Вечером вижу — тащится с букетом, одна, без кавалера. Думал — опять облёт.
А через пять минут — стук в дверь. Открываю — мой Витька. А за ним — вся красная Галина. Переглянулись они, и сын бухнул как обухом:
— Пап… ты скоро дедушка.
Ноги стали ватными. Эта Галка? Соседка? Та самая, которой я толковал — “рожай хоть от ветра”? А ветер-то оказался моим кровиночкой.
Господи, во что я вляпался… Ей 36, ему 24. Я ведь искренне хотел для неё добра. Но не такого же!
Сижу теперь, курю “Беломор”. С одной стороны — внук. Радость. С другой — ком в горле. Но разве не об одном мечтаем все — чтоб душа грелась? Может, и правда — счастье не в годах?
Надо учиться не держать зла. Жизнь-то, она как трамвай — не всегда едет по расписанию. Но если в семье пополнение — значит, колея ещё не кончилась.
