«Ты что, навек решила жить на шее у мужа?» — как свекровь довела невестку до слёз
Бывает, чужая правда вонзается в сердце, словно нож, именно тогда, когда кажется, что грозы уже миновали. Так вышло у моей подруги Алевтины, которая, устав от ненавистной работы, решила сделать перерыв, чтобы хотя бы немного пожить для себя. Но вместо поддержки от родни супруга её ждали лишь упрёки да клеймо тунеядки, прилипшее, как смола.
Леля трудилась в регистратуре городской поликлиники в Перми. Грошовая зарплата, вечные крики пациентов, духота в кабинете — возвращалась домой вымотанная, будто её по базару прокатили. Муж — Виктор — уже не раз говорил, что не хочет видеть жену в таком измождённом состоянии. Сам он занимал хорошую должность в транспортной фирме, тянул на себе квартиру, кредиты и редкие поездки к морю.
Когда Алевтина наконец подала заявление на увольнение, Виктор лишь обнял её и прошептал: «Мне нужна ты — живая, а не загнанная лошадь». Договорились: пока она отдохнёт, подумает, куда двигаться дальше. Никто не собирался годами валяться на диване. Просто хотелось перевести дух.
Но тишину разрушила свекровь. Глафира Петровна, женщина с громким голосом и железной уверенностью в своей правоте, узнав, что невестка «сидит без дела», устроила разнос прямо в прихожей.
— Что, на печи лежать — твой жизненный подвиг? — ехидно бросила она, едва переступив порог. — Сын тебя содержит, обстирывает, а ты даже в магазин продавцом не хочешь? Или может, в школе уборщицей? Мечтаешь всю жизнь быть обузой?
Алевтина тогда не сдержалась — рыдала так, что соседи стучали в стену. Виктор гладил её по спине, шептал, что всё наладится. Но… матери не перечил. Не вступился. А она ждала. Так ждала, что это молчание ранило сильнее криков.
Глафира Петровна не успокоилась. Через пару дней она нашла через знакомых вакансию в местном универмаге и, не спросив Алевтину, записала её на собеседование. А когда та возмутилась, лишь фыркнула: «Хватит лодырничать. Дом — не должность».
Леля пыталась объяснить, что не бездельничает — ведёт хозяйство, ищет работу, просто не хочет снова попасть в кабалу, от которой чуть с ума не сошла. Но свекровь не слушала. Для неё истина была проста: женщина без зарплаты — дармоедка.
И ведь многие вокруг кивают: «А что, свекровь права». Ведь Алевтина и правда ушла, не имея под рукой другого места. Муж тянет всё один. Накоплений — кот наплакал. Если что — окажется у разбитого корыта.
Но вопрос в другом: какое право имеет посторонняя женщина — пусть даже мать мужа — совать нос в семью, где её не просят? Где супруг доволен, дети рады, где решение принято вдвоём?
Почему Виктор молчит? Почему не скажет прямо: «Мать, хватит. У нас всё в порядке»?
Алевтина уже начала сомневаться: может, зря она уволилась? Может, стоило терпеть, лишь бы не слышать этих язвительных слов? Или просто стала лёгкой мишенью для свекрови, которой негде больше утвердиться, раз никто её не осаживает?
Но правда в том, что женщина не обязана доказывать свою нужность. Ни обручальным кольцом, ни трудовой книжкой. Главное — чтобы её выбор уважали самые близкие. И чтобы любимый мужчина умел не только гладить по голове, но и заслонить от чужих ножей.
Потому что иногда молчание бьёт больнее крика.