Морозное утро вгрызалось в кожу ледяными зубами. Снежная крупа хлестала по лицу, а под ногами скользил предательский наст. Иван, водитель школьного автобуса из далёкого уральского городка Нижнеозёрска, распахнул дверь, впуская в салон шумную ватагу детей, укутанных в пуховые облака.
— Шевелитесь, а то я сейчас сам в сугроб нырну! — крикнул он, подмигивая.
— Иван Сергеевич, вы всегда так смешно говорите! — залилась смехом второклассница Алина. — Почему у вас шапка-то вся снегом припорошена?
— Если б бабушка моя жива была, вязала бы мне новые каждый месяц, — усмехнулся он, но в глазах мелькнула тень. — Ладно, хватит болтать, садимся — дорога не прощает ошибок.
Иван был не просто шофёром. Он знал, у кого из ребят сегодня соревнования, а у кого — слёзы из-за двойки. Дети бежали к нему, как к старшему брату. Но дома его ждали другие разговоры.
— Ваня, ну сколько можно? — сдавленно прошептала жена Ольга, сжимая кулаки. — Ипотека, счета… А ты вчера опять эти варежки покупал!
— Ладно, ладно, — буркнул он, отворачиваясь, чтобы не видеть её красных от бессонницы глаз.
Тем утром, когда автобус остановился у школы, Иван привычно крикнул:
— Варя, смотри под ноги, а то поскользнёшься — будешь, как пингвин, на попе кататься!
Дети рассмеялись, высыпая на улицу. Иван уже собирался сбегать за чаем, чтобы отогреть закоченевшие пальцы, когда услышал приглушённый плач.
— Эй, солнышко, чего ревёшь? — наклонился он к последнему сиденью.
Там сидел, съёжившись, мальчишка. Губы дрожали, а рукавицы висели тряпками.
— Папа сказал… денег нет… — всхлипнул ребёнок.
Иван стиснул челюсти. Сдернул свои потрёпанные, но тёплые перчатки и натянул на детские пальцы.
— Держи, братишка. А завтра я тебе новые принесу — у меня знакомый есть, валенки для оленей шьёт! В них хоть на Северный полюс иди.
Глаза мальца вспыхнули, как фонарики. Но Иван знал: никакого знакомого не было. Вечером, разменяв последние пятьсот рублей, он принёс в автобус варежки и вязаную шапку.
— На, Артёмка. Чтобы уши не мёрзли.
Мальчишка вцепился в него, как в спасательный круг.
Через три дня директор вызвала его в кабинет.
— Иван Сергеевич, — начала она, — вы помогли семье Артёма Соколова. Его отца, шахтёра, после обвала комиссовали…
Оказалось, кто-то видел, как он принёс коробку к школе с надписью: «Замёрз — возьми. Не стыдно». Туда он складывал купленные в ущерб себе вещи.
Но дальше — будто снежный ком.
Учителя стали подкидывать шарфы. Повариха притащила валенки. Один старшеклассник принёс почти новый пуховик. Через месяц у входа уже стоял шкаф с табличкой: «Возьми, если нужно».
Ивана вызвали на общее собрание. Вручили грамоту, добавили к зарплате, предложили возглавить фонд помощи.
Но главным было не это.
Теперь перед уроками к нему подбегали не только дети, но и родители — то пирожком угостят, то молча пожмут плечо. А в шкафу вещи исчезали и появлялись сами, как в доброй сказке.
— Оль, смотри, — прошептал он однажды жене, указывая на очередь у шкафа. — Оно ведь работает.
Жена молча прижалась к его груди.
Эта история — как первый снег. Кажется, одна снежинка — ничего. Но когда их много, они останавливают поезда. Иван отдал последнее — и получил взамен нечто большее. Потому что добро, как вечный двигатель: стоит лишь запустить — и оно уже не остановится.
