Больно разрываться меж двух огней, не зная, на ком остановить свой выбор.
В юности, студентом, я, Владимир Соколов, сочетался браком с первой любовью — Анастасией. То была безумная страсть, вихрь чувств, унесший нас под венец. После свадьбы начались будни: работа, дом, рутина. Родились двое детей, и, как у всех, жизнь текла то спокойно, то бурно. Были радости, были ссоры, но мы держались. Казалось, так будет вечно — размеренно, предсказуемо. Но судьба распорядилась иначе, и вот я стою на краю, не зная, как выйти из ловушки, куда сам угодил.
Мне было под сорок, когда в нашей конторе в тихом городке под Омском появилась она — Марья, новенькая. Будто не с Урала, а с другой планеты: молодая, светящаяся, с улыбкой, от которой щемило сердце. Взгляд к ней лип, словно к магниту. Мысли путались, стоило ей пройти мимо. Не думал, что в мои годы можно так влюбиться, будто пацан. Но, к удивлению, Марья отвечала тем же. Ее взгляды, шутки, случайные касания — все это будило во мне огонь, давно потухший.
Роман закрутился сам собой. Одна встреча, один вечер — и остановиться уже не вышло. С Марьей я чувствовал себя живым, будто загадочный мир открылся заново. В тот момент мораль казалась пустым звуком. Она знала о моей семье, но это ее не смущало. Встречались тайком: на съемных квартирах, в гостиницах, подальше от чужих глаз. Бросать Анастасию я не собирался — верил, что смогу балансировать меж двух берегов. Илзия, но за нее я цеплялся, как утопающий за соломинку.
Через пару лет Марья сказала, что ждет ребенка. Когда родился наш сын, я парил в облаках. Держа его на руках, не верил, что это происходит со мной. Жизнь, казавшаяся такой прочной, перевернулась. Я снова ощутил забытые чувства: трепет, восторг, будто родился заново. Но счастье несло и тяжесть. Жил на два дома. Анастасии врал про командировки, а сам мчался к Марье и сыну. Разрывался, не зная, как выбрать. Обе были дороги, каждая по-своему. Любил их обеих, но чувствовал — теряю почву под ногами.
Годы шли, Марья переменилась. Материнство сделало ее жестче. Она растила сына одна, и это ее изменило. Упреки посыпались, как град: мало денег, плохо содержу, редко бываю. «Сам знал, на что идешь», — бросала она, и каждое слово било по сердцу. Но ведь она сама знала, что я женат, что у меня другая семья, другие дети, которых тоже надо кормить. Упреки переросли в скандалы. Но и дома покоя не было. Анастасия тоже заметила, что денег стало меньше. «На что мы живем?» — кричала она. Я метался меж двух огней, но куда ни приду — везде брань. Жизнь превратилась в ад, где нет передышки.
Я устал. Устал врать, устал разрываться, устал от вечных упреков. Каждая тянет к себе, а я не могу решить.