В тот день, когда я в последний раз закрыла дверь кабинета, где провела почти тридцать лет, внутри гудело странное смятение. Облегчение — да. Свобода — конечно. Но вместе с ними подступил холодок страха, будто из-под ног выбили привычную опору. Просыпаться без трели будильника, не мчаться в метро, не отвечать на письма — казалось бы, предел мечтаний. Однако уже через неделю тишина начала давить на виски. «Кто я теперь без должности, без графика, без этих бесконечных отчетов?»
Первое время я забивала дни до предела: мыла полы, перебирала шкафы, пекла пироги. Но суета не заглушала пустоту — она лишь подчеркивала её. Меня охватывало чувство, будто я стала старой вазой, которую поставили на антресоль и забыли.
А потом — обычное утро. Чашка чая, кресло у окна. За ним — березы, качающиеся в такт ветру, солнечные зайчики на подоконнике, воробьиная перепалка. И вдруг, как удар: я могла просто сидеть. Не для плана, не для начальника, не для семьи. Просто быть.
Я достала книгу — ту самую, что годами пылилась на тумбочке. Читала медленно, смакуя строки, попивая чай с малиновым вареньем. Будто возвращалась к той самой Татьяне, которая когда-то зачитывалась Паустовским и мечтала о тихих вечерах с томиком стихов.
Потом были прогулки. Сперва — через боль: колени гудели, дыхание сбивалось. Но я шла. Березки в парке, скамейка у пруда, где утки клянчили хлеб, — это стало лекарством. С каждым днем шаги становились легче, а в груди — теплее.
Я поняла: счастье — не в громких событиях. Оно — в скрипе страниц, в запахе корицы из духовки, в смехе с подругой Ниной за разговором о старом. Я разрешила себе вязать не спеша, пить чай с блюдцем и не оправдываться за «ничегонеделанье».
«Мама, тебе не скучно одной?» — спрашивает дочь. Нет. Потому что впервые за шестьдесят лет я не «мама», не «Дашенька», не «Таня Петровна из бухгалтерии». Я — просто я.
Теперь у меня есть тетрадка в синем переплете. Туда я записываю рецепты, стихи, которые вертятся в голове, и даже письма внукам — вдруг когда-нибудь прочтут. А если накатит тоска, перелистаю страницы и напомню себе: старость — не яма. Это просто другая дорога. И идти по ней можно не спеша, смотря по сторонам и наконец-то — дыша полной грудью.
Пенсия — не конец. Это право наконец принадлежать себе.
