Сестра мужа превратила наш дом в филиал дурдома — и все молчали, пока я не лопнула, как перегретый чайник.
Бывает, неприятности заходят без стука — будто соседка за солью. Ты даже не успеваешь надеть тапки, а они уже сидят на кухне с наглой улыбкой и фразой: «Ой, а ты не такая, как я ожидала!» Именно так в нашу жизнь ворвалась Алиса — сводная сестра моего мужа Димы, любимица его мамы Галины Петровны, из-за которой я чуть не собрала чемодан и не рванула к маме в деревню.
Тот вечер начинался как обычный. Впервые за месяц я с работы вышла вовремя, забрала дочку Соню из садика, и мы заглянули в парк. Солнце, смех, мороженое — идиллия. Домой вернулись к ужину. Только успела переодеться в домашнее, как зазвонил телефон — Дима.
— Люба, я сейчас еду встречать Алису, — бодро отрапортовал он.
— Кого?! — у меня чуть бровь не снесла потолок.
— Ну, сводную сестру. Развелась. Теперь переезжает к нам.
Об Алисе я слышала краем уха. Лет десять назад её отец женился на свекрови. С тех пор про неё говорили, как о воплощении ангела — то ли красотой взяла, то ли вовремя умела пролить слезу. Дима раньше особо не распространялся, и я не копала. Но когда он привёз её под утро с тремя чемоданами и потухшим взглядом, я поняла — спокойной жизни конец.
Наутро поехали «знакомиться». Алиса открыла дверь в мятом халате, с растрёпанными волосами и сахарной улыбкой:
— О, это ты, Димочкина жена? Ха… А я думала, ты… ладно, не важно.
Свекровь, сияя, как новогодняя ёлка, накрыла стол на роту солдат: соленья, жареная курица, пирожки. Сидела рядом с Алисой, гладила по голове и причитала: «Бедная моя девочка, сколько тебе пришлось пережить!» А потом, будто невзначай, кинула:
— Любонька, может, чтобы помочь Алисочке работу найти? У тебя же связи есть.
Так и началось. Дима носился, как угорелый, обзванивал всех знакомых. Я искала ей квартиру. В итоге соседи снизу сдавали «однушку» — уговорили. Дима даже с бумагами помог. Всё — ради «несчастной девочки», которой «жизнь не сложилась».
А потом начался настоящий цирк. Утром — Алиса. Вечером — Алиса. Машины нет — значит, Дима такси. Готовить не умеет — значит, у нас ужинает. Могла вломиться в десять вечера, развалиться на стуле и заявить:
— Я не ела целый день! У вас хоть что-то есть?
Как-то устроила вечеринку, музыку врубила так, что стены дрожали. Соседи вызвали участкового. Хозяева квартиры были в ярости, но Алиса каким-то чудом выкрутилась. А свекровь на следующий день примчалась с разборками:
— Вы что, не могли за ней присмотреть?! Она же ещё ребёнок!
— Простите, — не выдержала я, — но мы с Димой не в няньки нанимались. Помогли, а дальше — она взрослая тётка.
— Ты вообще не в тему лезешь! — рявкнула свекровь. — Я с сыном разговариваю!
Я вышла, но через стену слышала, как она орала, что мы «никудышные родственники» и «не уберегли бедняжку».
Через неделю Алиса взяла больничный. Диму отправили за продуктами. Меня — «убраться, привести всё в порядок». Я отказалась. Муж надулся. А я вспомнила, как с температурой 39 стирала, готовила и убирала — и никто даже чаю не принёс.
Потом соседи опять пожаловались, и хозяева велели Алисе съезжать. Работу она тоже потеряла — коллеги не выдержали. Свекровь примчалась забирать «кровиночку», рыдая и обвиняя весь мир. Я молчала. Потому что знала — если открою рот, сорвусь на крик.
Но через две недели случилось чудо: Алисина подруга позвала её в Екатеринбург. Свекровь закатила истерику. А я еле сдерживала смех. Впервые за полгода я вздохнула полной грудью.
Алиса уехала. И вместе с ней исчез этот бесконечный балаган. Вернулся покой. Тишина. И я снова могла быть просто женой, мамой и человеком. Пусть теперь её таланты радуют кто-то другой. Лишь бы подальше от нас.
