Первые три месяца всё было идеально.
Алексей и Светлана Волковы только что привезли своего первенца малыша Артёма в уютный дом в горах Кавказа. Они готовились к его рождению месяцами: покрасили детскую в нежный салатовый цвет, перечитали все книги о воспитании и даже отправили своего любимого восточноевропейского вольфшпица, Барса, на дополнительную дрессировку.
Барс, пятилетний пёс, спасённый из приюта, всегда был ласковым и преданным. Он никогда не лаял без причины и обожал Светлану ходил за ней по пятам, как пушистая тень. Естественно, Волковы ожидали, что он станет идеальным защитником для их новорождённого.
И днём так и было.
Барс лежал рядом с кроваткой, настороженный, но спокойный. Он осторожно тыкался носом в крохотную ножку Артёма и тихо скулил, если малыш начинал хныкать. Но с наступлением ночи что-то менялось.
Начиналось рычание.
Впервые это произошло во вторник, около двух ночи. Низкий, гулкий рык раздался через радионяню. Сначала Алексей подумал, что это помехи. Но, присмотревшись к экрану, он увидел Барса: пёс стоял как вкопанный у кроватки, уши прижаты, оскал но не на ребёнка.
На стену.
В дальний угол комнаты.
Алексей ворвался в детскую. В комнате было тихо, только слышалось ровное дыхание Артёма и непрекращающийся рык Барса.
«Тихо, дружище, всё в порядке», шёпотом сказал Алексей, осторожно отводя пса назад. Барс перестал рычать, но не сводил глаз с того же места.
Утром Светлана отмахнулась, решив, что это просто странный сон.
Но на следующую ночь всё повторилось.
И снова.
К пятому дню рычание стало громче. Барс даже начал скрести лапой стену.
«Он что-то чувствует, голос Светланы дрожал от тревоги. Животные ощущают то, что недоступно нам.»
Алексей нервно рассмеялся. «Ты серьёзно думаешь, что это что-то потустороннее?»
Светлана не ответила.
Они перепробовали всё: ночевали в детской, установили камеру, жгли лавандовое масло. Но поведение Барса не менялось. До двух ночи он лежал спокойно а потом начинал рычать, глухо и угрожающе, всегда в тот же угол.
А Артём?
Он просыпался с диким криком.
На седьмую ночь Алексею это надоело.
«Это уже ни в какие ворота не лезет», пробормотал он, хватая фонарик. «Может, там сквозняк или мышь в стене.»
Светлана крепко прижимала к себе Артёма, укачивая его, пока тот хныкал.
Алексей постучал по стене, где рычал Барс. Звук был пустым. Заинтересовавшись, он взял отвёртку и снял вентиляционную решётку. Оттуда повеяло затхлым воздухом.
И тут он увидел.
За вентиляцией был кусок гипсокартона, грубо вырезанный и замазанный дешёвой шпаклёвкой. Пара движений и Алексей снял его.
За стеной оказалась узкая полость между балками пространство, которое не должно было быть доступным.
Внутри лежала маленькая коробка.
Он осторожно вытащил её.
«Что там?» Светлана прижала Артёма ещё крепче.
Алексей сел на пол детской и открыл коробку.
Там были старые письма. Потускневший медальон. Выцветшая фотография женщины с младенцем на руках. А под всем этим
Дневник.
Дата на первой странице 1982 год. Первая запись гласила:
«Мне не поверят. Но каждую ночь что-то приходит через стену. Мой ребёнок плачет, и никто, кроме меня, этого не видит. Но пёс видит. Пёс всегда знает.»
Руки Алексея задрожали.
Он листал страницы. Почерк становился неровным, отчаянным. Женщина описывала тень, которая появлялась в детской по ночам. Тёмную фигуру, склоняющуюся над кроваткой исчезающую, как только включали свет. Муж считал её сумасшедшей. Врачи твердили, что она не высыпается.
Потом записи оборвались.
Последняя строка:
«Если вы нашли это берегите ребёнка. Слушайте пса.»
Лицо Светланы побелело.
«Мы не выдумываем, прошептала она. Здесь уже что-то происходило. В этой самой комнате.»
И Барс знал. С самого начала.
Он рычал не на Артёма.
Он рычал, защищая его.
Светлана не сомкнула глаз до утра. Барс тоже.
Пока Алексей изучал дневник, она сидела в гостиной, качая Артёма, не решаясь вернуться в детскую. Барс не отходил от неё, вставая между ней и коридором, каждый мускул напряжён.
«Я всегда чувствовала, что в этом доме слишком тихо, тихо проговорила Светлана. Теперь я знаю почему.»
Алексей вошёл, держа последние страницы дневника. «Она не сошла с ума, Света. Всё, что она описала это то, что происходит у нас. Её ребёнок просыпался с криком, пёс рычал на стену, тот же угол.»
Светлана медленно моргнула. «Что с ними случилось?»
«Нет никаких записей. Ни статей в газетах, ни заявлений о пропаже. Кто бы ни жил здесь до нас они исчезли.»
На следующий день Алексей пригласил местного историка, Людмилу Сергеевну, которая выросла в этих местах. Увидев дневник и фото, она ахнула.
«Это Елена Соколова, широко раскрыла она глаза. Она жила здесь в начале 80-х. Её малыш Миша был совсем крохой, когда она пропала. Говорили, что она сбежала. Оставила всё.»
«Но дневник говорит о другом», сказал Алексей.
Людмила Сергеевна медленно кивнула. «После этого дом много раз перепродавали. Кто-то говорил, что он с привидениями. Другие просто уезжали без объяснений.»
В ту ночь они не вернулись в детскую. Вместо этого они поставили кроватку Артёма в своей спальне. Барс улёгся рядом, уши настороже, глаза не закрывались.
Но в 2:03 ночи это повторилось.
Барс вскочил с резким рыком.
Светлана села на кровати. «Ты слышал?»
Это был не только Барс. Радионяня, оставленная в детской, трещала от странных помех. Потом шёпот.
Алексей схватил устройство, прислуши
