Я работаю в кафе «Печки-Лавочки» уже два года. Не самая престижная работа, но стабильная. Надежная. Горячий кофе, звон тарелок, привычный звук колокольчика над дверью — это держит меня на плаву. Я полюбила этот маленький мир, особенно в тихие воскресные утра, когда солнечный свет пробивается сквозь жалюзи, а завсегдатаи заходят один за другим.
У нас есть свои постоянные клиенты. Именно они делают это место родным. Вот пожилая пара, которая всегда делит блинчики с клубникой и держится за руки. Вот шумная компания подростков, врывающихся после футбольной тренировки — голодные, смеющиеся. Вот молодая мама с малышом, аккуратно макающим кусочки курицы в соус.
Даже тот бородач, который заказывает один и тот же омлет и часами стучит по ноутбуку, будто пишет великий роман. Все они превращают мою работу во что-то большее, чем просто разнос кофе и уборка столиков.
Но один человек выделялся среди всех.
Он всегда сидел в одном и том же месте — третий столик у окна, с видом на парковку. Не то чтобы вид был особенный. Но он просто сидел, смотрел, думал. Всегда один. Всегда в одной и той же клетчатой рубашке с потертыми локтями. Иногда заказывал пирог, иногда бутерброд, но кофе — всегда.
И каждое воскресенье, без исключений, оставлял мне чаевые — 10 000 рублей.
Ни записки. Ни объяснений. Проще кивок, тихая улыбка и купюра, аккуратно сложенная под чашкой.
Сначала я решила, что он ошибся. В тот первый раз я даже выбежала за ним.
«Гражданин! Вы забыли!»
Он обернулся, улыбнулся и просто сказал: «Это вам».
И ушел.
С тех пор так и повелось. Каждое воскресенье. Тот же столик. Та же улыбка. Тот же чай. И никаких объяснений.
Я не живу в роскоши. Снимаю крохотную квартиру с котом Барсиком, подрабатываю на двух работах и учусь на вечернем бухучете. Эти деньги для меня — спасение. На них я покупаю продукты, плачу за свет, за бензин. Но важнее другое: от них мне казалось, что кто-то меня видит. Что кто-то ценит — даже если я не понимаю, зачем.
«Как думаешь, почему он это делает?» — как-то спросила я свою подругу и коллегу Свету, когда мы делили поздний ужин после смены.
Она пожала плечами. «Может, он богатый. Или ты напоминаешь ему кого-то. Дочь, например».
Я рассмеялась. «Ты думаешь, у меня есть тайный миллионер-отец, который просто сидит в кафе?»
«А вдруг? — подколола она. — Это же не сериал, а просто «Печки-Лавочки». Но у него точно есть история».
И я не могла перестать думать об этом.
Он никогда не задерживался. Не заговаривал. Просто сидел, пил кофе и смотрел в окно, будто для него время текло иначе. Но я замечала мелочи. Как он улыбался, когда слышал смех семьи. Как однажды оплатил чек пожилой пары и исчез, не дожидаясь благодарности. Как знал мое имя, хотя я его ни разу не называла.
А потом наступило воскресенье, когда все изменилось.
Он выглядел… не так. Бледный. Усталый. Будто нес на плечах тяжесть, с которой не в силах справиться. Он улыбнулся, но в глазах не было света. Я спросила, не нужно ли ему чего-нибудь, и он взглянул на мой бейдж.
«Нет, спасибо… Лена», — тихо сказал он, будто запоминал мое имя.
Это был первый раз, когда он произнес его вслух.
Когда он ушел, оставив привычные чаевые, я достала телефон и сфотографировала его со спины — идущего к машине. Не знаю, зачем. Просто мне казалось, что он сейчас растворится в воздухе.
Вечером я выложила фото в соцсети с подписью:
«Каждое воскресенье этот мужчина приходит в наше кафе и оставляет мне 10 000 рублей. Он почти не разговаривает. Но его доброта для меня дороже, чем он когда-либо узнает. Просто хочу сказать спасибо».
Через десять минут позвонила мама.
Я уставилась на экран. Мы редко общались в последнее время — слишком много обид и недоговоренностей. Но что-то заставилоЯ подняла трубку, и её голос дрожал: «Лена, этот мужчина… это твой отец».