Когда наши дети разъехались, супруг загорелся идеей завести пса… Но тайна, которую я хранила, перевернула всё
После свадьбы младшего сына и его переезда к жене в Новосибирск, квартира в Екатеринбурге погрузилась в гулкую тишину. Комнаты, ещё недавно звонкие от споров за шашками, запаха горячих блинов и внучьих голосов, теперь напоминали музей прошлого. Мы с Дмитрием Владимировичем остались вдвоём — две ложки в подстаканнике, два свитера на вешалке, и странное ощущение, будто часы остановились.
— Людочка, может, возьмём собаку? — произнёс он как-то за вечерним морсом, глядя на снег за окном. — Хоть тень прежней суеты…
Сердце ёкнуло. Я ждала этого разговора с тех пор, как дочь Арина улетела в Питер. Митя грезил псом ещё со времён, когда мы ютились в коммуналке возле завода. Тогда мешали то теснота, то кредит за «Жигули», то астма у сына. Теперь — трёхкомнатная пустота, пенсия и его грусть, висящая тяжёлой занавеской.
— Митенька, родной… — я прикрыла ладонью его руку. — Ты же помнишь мою аллергию? Даже у соседкиной Мурки начинается кашель…
Он повернулся резко, глаза блеснули как тридцать лет назад, когда предлагал руку и сердце:
— Сейчас есть гипоаллергенные породы! Той-терьеры, голые хохлатые… Хоть в питомник сходим?
Я вздохнула. Его упрямство могло об стену горох молоть. Но моя болезнь не была притворством — в детстве после контакта с овчаркой дяди Коли меня месяц выхаживали капельницами. Даже сейчас, проходя мимо птичьего рынка, достаю ингалятор.
— Дорогой, я не хочу больницы. Или чтобы ты каждый день боялся моего удушья… — голос дрогнул, пальцы сжали край фартука с вышитыми васильками.
Он притянул меня к себе, запах «Шипра» смешался с ароматом завариваемого иван-чая.
— Прости, солнышко. Просто… без детского гомона даже телевизор с «Голубой огонёк» не греет. Думал, пёс станет как внук…
— А если… стать бабушкой и дедушкой для тех, кому не хватает тепла? — выдохнула я, внезапно вспомни́в волонтёрский плакат у поликли