Когда меня привлекли в приемный пункт городской больницы в Москве, сразу стало ясно это срочный случай. Был февраль, улица покрыта мокрым асфальтом, над головой тяжёлые облака нависали, будто предчувствуя беду. Вдруг за окнами послышался гул приближающейся скорой помощи.
Похоже, привезли когото тяжёлого, задумчиво произнёс дежурный врачтерапевт.
Сразу же раздался звук открывающейся двери, и в коридоре зазвучали голоса:
Пожалуйста, откройте дверь, принесите его сюда!
Дверь приёмного покоя медленно распахнулась, и на пороге появился мужчина с ребёнком на руках. За ними, с горем в голосе, шла женщина, держась за голову. Её лицо было бледным, и она громко прошептала:
Правда, он жив? Ведь правда?
В тот тяжёлый день я дежурил хирургомтравматологом. Не люблю работать в выходные, но в такие часы время летит иначе, а врачи и лаборанты, рентгенологи и анестезиологи уже на местах, и вопросы решаются быстрее.
Куда? спросил мужчина, помогите, пожалуйста, вы же врач, вы сможете и заплакал.
Все, будто очнувшись от оцепенения, отреагировали:
Снимите ребёнка с кушетки, резко сказал старший врач смены, хирургтравматолог, осмотрите малыша, вызовите реаниматологов.
Я посмотрел на ребёнка и замёрз. Год назад у меня было такое же дежурство: декабрь, снег, к нам пришла горничная из столовой, прося найти сына, который ушёл кататься на санках после детского сада, а мама ещё была на работе. Прошло два часа, темнело, ребёнок не возвращался. Мы обыскали весь корпус, вызвали помощь, и ночью нашли в подвале открытую горловину, рядом следы от санок. Достали ребёнка, но было уже слишком поздно он был в синей куртке и красной шапочке, завязанной под подбородок.
Сколько времени прошло с того момента? спросил я.
Не знаю, ответил отец, соседи нашли его плавающим в канаве, он ещё показывал признаки жизни, но в машине ему делали искусственное дыхание
Пожалуйста, отойдите в сторону. Коллеги, займитесь другими пациентами, сказал я, передавая дело.
Я снял шапочку и расстегнул куртку малыша. Лицо было синюшным, зрачки широкие, не реагировали на свет, пульс и дыхание отсутствовали.
Вода из лёгких удалилась?
Похоже, нет.
Начали искусственное дыхание, подавая воздух, наполненный кислородом. Я положил ребёнка лицом вниз, поставил своё колено и резко начал массировать спину. Вода вырвалась из его ротика. Затем уложил его на кушетку, сделал принудительный вдох, трижды сжал грудную клетку, пытаясь заставить сердце качаться.
Время холодное, мозг может ещё спать, думал я, вспоминая случаи, когда под снежной лавиной удерживали жизнь часами.
Стрелки часов медленно отсчитывали минуты: две, три, пять, и вдруг внутри чтото зашевелилось, похожее на тихое мяуканье котёнка.
Малыш издал глубокий, почти взрослый вдох, словно с усилием вырываясь из хватки смерти.
Сразу в реанимацию, переведите на искусственное дыхание, он сам долго дышать не сможет.
Алёна, сынок, он жив? выпалила из оцепенения мать, Доктор, он действительно жив? Вы спасёте его?
Сейчас будем надеяться, сказали коллеги, вызывая детскую реанимационную бригаду по санавиации.
Алексей, на руках, понесли в реанимацию, а в палате, где он лежал, воцарилась напряжённая тишина. Мерцали лампы мониторов, работал аппарат искусственного дыхания, поддерживая организм. Тонкие зрительные рефлексы его глаз показывали, что ребёнок жив, организм борется.
Через два часа в палату вошли специалисты санавиации. Оценив состояние, они сказали:
Ребёнок не жизнеспособен, мозг погиб в результате клинической смерти, отключите аппарат и ждите результата.
Все в палате замолчали от неожиданности.
Коллеги, вы что? сказал реаниматолог, отвоевывая голос, если зрачки узкие и реагируют на свет, значит, мозг ещё работает.
Не обязательно. Сколько времени прошло после утопления? В лёгких была вода, реанимационные мероприятия в машине не спасли. У него уже начались необратимые изменения, почки не работают
Я перебил специалиста:
Давайте попробуем, у нас нет детского катетера, но, может, у вас найдётся?
Конечно найдётся, но что это даст? возразил врач из бригады.
Попробуем, согласилась команда.
Они достали тонкий детский катетер, и, когда попытались его вставить, ребёнок будто услышал их. Сильный поток желтоватой жидкости, как вырвавшейся из оков, разбрызгал всех вокруг.
Живой, живой! воскликнули мы.
Остаёмся ещё полтора часа, потом отключим аппарат, если он будет дышать самостоятельно, заберём его с собой, сказали.
Через три часа Алексей был вывезен.
Прошло два года. Случай с Алексеем остался в памяти. Однажды в выходной ко мне постучал мужчина, лицо ему было знакомо.
Вы меня не знаете?
Простите, вспоминаю. Вы у меня лечились или мы работали вместе? Подойдите.
Это он, помните того мальчишку?
Из-за его спины выглянула улыбающаяся детская физиономия. Я сразу узнал его это был Алексей.
Алексей? спросил я удивлённо.
Да, это я, Алексей. Подойди и поздоровайся со своим спасителем. Извините, что так долго не появлялись. Год искал ваш адрес, а вы, видимо, любите путешествовать. Теперь можем встретиться, и вы можете зайти без вопросов.
Конечно, проходите, я, немного растерявшись от неожиданной встречи, кивнул.
Алексей читал мне стихи, бегал по комнате, рассматривал мою коллекцию ракушек, прислушивался к шуму моря.
Я в бассейне, вдруг сказал он, папа говорил, что каждый человек должен уметь плавать, чтобы не утонуть. Ты умеешь плавать?
Конечно, умею, ответил я, голосом, которого я сам не узнал, желаю тебе счастливого плавания, малыш.
Я давно уже на пенсии, но продолжаю работать хирургом в городской поликлинике. Однажды, проводя очередную диспансеризацию, ко мне подошёл высокий офицеркапитан третьего ранга.
Здравствуйте, Михаил Борисович, произнёс он густым баритоном, давно хотел с вами встретиться.
Здравствуйте, Алексей Иванович, ответил я, глядя в медицинскую книжку, мы знакомы?
Конечно!
Я внимательно посмотрел в его глаза, и в синеголубом взгляде мелькнула узнаваемая черта.
Алексей? Алешка? спросил я, почти шепотом, это ты?
Да, это я. Только что вернулся из академии, сразу нашёл вас. Выполнил ваше пожелание. Я морской офицер!
