На кухне стоял аромат жареных котлет. Лена ловко переворачивала их на сковородке, добиваясь идеальной золотистой корочки. В соседней комнате тихо посапывал маленький Ваня. День выдался тяжёлым — бессонная ночь, стирка, уборка, готовка, снова пелёнки. И всё это в одиночку.
Вдруг раздался плач. Тот самый, от которого у матери сердце сжимается.
— Серёжа, подойди к Ване! — крикнула Лена, не оборачиваясь, но уже зная, что ответа не будет.
Тишина.
Она бросила лопатку, оставила сковороду на плите и побежала в комнату. Взяла сына на руки, укачала, успокоила. Вернулась — котлеты подгорели. Горечь витала в воздухе.
— Ну вот, теперь котлеты можно выкидывать. Спасибо, Серёжа, — с горечью сказала она.
Малыш снова захныкал. А Сергей? Сидел, прикованный к телевизору, где шёл его любимый хоккей.
— Серёжа! Я ничего не успеваю! Посмотри за ребёнком! — голос её дрожал. И тут из комнаты раздался ликующий крик:
— ШАЙБУУУУ!!!
От этого вопля Ваня расплакался ещё сильнее.
Лена снова бросилась к сыну, прижала его к себе. Усталости уже не было — только ярость. Вернувшись на кухню, она села за стол и закрыла глаза. Потом подошла к мужу.
— Серёж, пожалуйста. Прогуляйся с Ваней. Мне нужно доделать дела, да и просто отдышаться…
— Ты что, не видишь? Матч же! — отмахнулся он, не отрываясь от экрана.
— Всё. Хватит, — холодно сказала Лена. — Наслаждайся своей свободой. Я ухожу. К маме.
Она собрала вещи, уложила малыша. Сосед, выходивший из подъезда, помог поставить коляску. Через час Лена стояла на пороге родного дома.
— Мам, мы с Ваней поживём у тебя. Немного, — голос дрожал, но в глазах была твёрдость.
— Живите, сколько надо, — ответила мать. — Что-то случилось?
— Нет, просто устала. Ты же в отпуске — поможешь мне чуть-чуть?
Вечером зазвонил телефон. На экране — «Серёжа».
— Лен, ты куда пропала? — недоумевал он.
— Я тебе сказала, когда уходила. Или хоккей важнее?
— Я ничего не слышал… — пробормотал он.
— Вот в чём проблема — ты не слышишь. Ни меня. Ни сына. Только себя и шайбу.
— Опять драма, — буркнул он и положил трубку.
Через час — новый звонок:
— А ужин где? Почему не приготовила?
— А ты почему не помог? Я не успела. Знаешь, почему? Потому что всё на мне одной.
— И когда вернёшься?
— Не знаю. Может, через месяц. Может, через год.
— Ну и зачем тогда замуж выходила, если без мамки жить не можешь?!
— Зачем? — голос её дрогнул. — Чтобы тебе еду готовить, за тобой убирать и слушать, как ты орёшь на хоккей?! Мечта всей жизни!
— Хочешь, чтобы я по-бабьи хозяйством занимался? Не дождёшься! Лучше разведусь, чем подкаблучником стану!
— Ну и разводись, — она бросила телефон.
Мать, сидевшая рядом, вздохнула:
— Всё-таки поругались?
— Мам… я не прислуга. У меня бессонные ночи. Я не прошу многого — просто помощи. А он кричит: «Разведусь!» Пусть идёт.
— Лена, не спеши. Да, он дурак. Но отец ребёнку нужен. Может, ещё всё наладится.
Прошла неделя. Звонок.
— Лен, соскучился… Приезжай, — голос его звучал жалобно.
— Я только начала отдыхать. Благодаря маме.
— Значит, не вернёшься? — тон резко изменился.
— Вернусь. Если поможешь. Не прошу ночью вставать. Но в выходные — пожалуйста. Ты же отец.
— Да ты с ума сошла! Я мужик, а не нянька! Бабьи дела — это твои дела!
Прошёл месяц. Ваня начал спать всю ночь. Лена наконец вздохнула свободно. В субботу она подошла к матери:
— Мам, я поеду к Серёже. Попробую помириться. Потом вместе за Ваней приедем.
— Давно пора, дочка. Попробуй.
Лена приехала домой. Ключ ещё был у неё. Открыла дверь. Разделась. И увидела в прихожей чужие туфли.
Сердце ёкнуло.
Зашла в спальню. На кровати лежал он. И не один.
Молча развернулась, побледнев.
— Лена! Стой! Это ничего не значит! Я люблю только тебя! — он бросился к ней.
Она даже не обернулась. Эти слова больше не значили ничего.
Она могла простить многое — его равнодушие, лень, даже хоккей. Но не измену. Не пока их сын жив. Не в дом, куда она хотела вернуться с надеждой.
Иногда женщине нужно не так много — чтобы её слышали. Не ради криков. Ради тишины, когда ребёнок спит. Ради дома, где она не одна. Ради мужчины, который не боится взять на руки и ребёнка, и свою жену.
Но если вместо этого он держит пульт, а не ответственность — не удивляйся, если однажды она уйдёт. И не вернётся.
Даже если котлеты больше не подгорают.
