Ты самая красивая девушка на нашем потоке, произнёс тогда он, протягивая Алене букет ромашек, купленный у бабушки возле станции метро Пушкинская.
Алена улыбнулась, принимая цветы. От ромашек пахло июнем и чем-то настоящим, будто из детства. Игорь смотрел на нее с уверенностью человека, который не привык сомневаться. Он уже тогда выбрал ее.
Их первое свидание прошло в саду «Эрмитаж». Игорь притащил клетчатый плед, термос чая и домашние бутерброды, которые заботливо приготовила его мама. Они засиделись в зеленой траве до долгих московских сумерек. Алена запомнила, как звонко смеялся Игорь, как едва заметно касался ее руки, словно случайно. Как смотрел, будто никто, кроме нее, не существует в этом огромном городе.
Через три месяца он пригласил её в кино на французскую комедию, где она почти ничего не поняла, но смеялась в такт с ним. Через полгода представил родителям. Через год предложил жить вместе.
Мы и так вместе каждый вечер, говорил Игорь, перебирая её волосы. Зачем платить за две квартиры?
Алена согласилась. Не из-за экономии, конечно. Просто с Игорем все казалось простым и наполненным смыслом.
Съемная однушка на Преображенке пахла борщом по воскресеньям и свежим хлопком простыней. Алена научилась жарить его любимые котлеты с чесноком и укропом, как делала его мама. По вечерам Игорь читал статьи из «Коммерсанта» и рассуждал о бизнесе. Мечтал открыть своё дело. Алена слушала, облокотившись на ладонь, и верила ему безоговорочно.
Вместе они строили планы: накопить на первый взнос, купить собственную квартиру, потом машину, потом, конечно, дети. Двое мальчик и девочка.
Мы обязательно всё успеем, уверенно говорил Игорь, целуя её в темя.
Алена кивала. С ним рядом она ощущала себя под защитой.
…Пятнадцать лет совместной жизни обросли привычками, вещами, ритуалами. Квартира в спальном районе с видом на аллею, двадцатилетняя ипотека, которую упорно выплачивали, отказывая себе в поездках на море и в ресторанах. Серебристый Nissan во дворе Игорь выбрал сам, сам торговался, сам по субботам натирал до зеркального блеска.
Где-то внутри переливалась волна гордости. Всё сами, без протекции, без помощи родителей, без удачных знакомств. Просто работали, считали рубли, терпели.
Алена не жаловалась. Даже если уставала так, что засыпала в метро и просыпалась на конечной. Даже когда хотелось всё бросить и уехать в Сочи. Они команда, говорил Игорь, и она верила.
Его благополучие для нее было важнее всего. Этот принцип стал ее второй натурой. Плохой день на работе? Она готовила горячий ужин, заваривала чай, слушала. Ссора с начальником? Она гладила его по волосам, шептала: «всё пройдет». Неуверенность? Она подбирала нужные слова и вытаскивала его из пропасти отчаяния.
Ты мой якорь, мой дом, благодарил он тихо.
Алена улыбалась. Быть для кого-то опорой большое ли это счастье?
Трудности бывали. Первый раз через пять лет: фирма, где работал Игорь, закрылась. Три месяца он просиживал дома, листая вакансии и становясь всё мрачнее.
Второй раз еще тяжелее. Коллеги подставили с бумагами, и он оказался должен крупную сумму. Продали машину, чтобы расплатиться.
Алена ни разу не упрекнула ни словом, ни взглядом. Она брала подработки, ночами фрилансила, экономила на себе. Главное чтобы Игорь не сломался, не потерял себя.
…Он справился. Нашел новую работу, даже лучшую. Купили такую же серебристую машину. Всё снова наладилось.
Они сидели год назад на светлой кухне, когда Алена, наконец, рискнула сказать то, что давно копилось внутри:
Может, пора? Мне не двадцать уже. Если ещё ждать…
Игорь кивнул серьезно.
Будем готовиться.
Алена затаила дыхание. Столько лет всё откладывали, а сейчас настал их час.
Она представляла это сотни раз: маленькие ладошки, запах детской присыпки, первые шаги по паркету в их гостиной. Игорь, читающий сказку вечером.
Ребенок. Их долгожданный малыш.
Изменения пришли сразу. Алена изменила рацион, режим, почти не уставала. Стала посещать врачей, сдала анализы, пила витамины. О работе думала меньше, хотя как раз собирались повысить.
Ты точно уверена? спросила начальница, оторвавшись от огромной кипы бумаг. Такой шанс раз в десять лет дается.
Алена кивнула. Повышение к командировкам и стрессу, а ей хотелось спокойствия.
Лучше я переведусь в соседний филиал, сказала она.
Шеф лишь пожала плечами.
Филиал в пятнадцати минутах ходьбы, работа спокойная, время с девяти до шести. Без блеска, зато можно забыть про дела в выходные.
Алена быстро нашла общий язык с новыми коллегами добрые, хоть и не слишком амбициозные. Она готовила обед дома, гуляла в обеденный перерыв, ложилась спать до полуночи. Всё ради ребенка, ради семьи.
Холод подкрался неожиданно. Сначала Алена отмахнулась. Игорь много работает, устает, всякое бывает.
Но постепенно он перестал спрашивать, как ее день, перестал обнимать перед сном, перестал смотреть так, как когда-то в университете.
Дома стало тревожно тихо. Раньше болтали обо всём под чай обо всем, о будущем, о пустяках. Теперь Игорь часами смотрит телефон. Коротко отвечает. Уходит спать, отворачиваясь к стене.
Алена лежит рядом, глядя в потолок. Между ними пропасть шириной в матрас.
Близость исчезла. Неделя, две, три… Алена перестала считать. И у мужа всегда одна отговорка:
Очень устал. Давай завтра.
Завтра не приходило.
Однажды вечером, собравшись с духом, она преградила ему путь в ванную.
Что происходит? По-настоящему.
Игорь смотрел мимо неё.
Всё нормально.
Нет. Говори.
Ты себя накручиваешь. Просто тяжёлый период. Пройдет.
Он обошёл её, закрылся в ванной, включил воду.
Алена стояла в коридоре, прижимая ладонь к груди. Там больно.
Она продержалась еще месяц. Потом решилась:
Ты меня любишь?
Пауза. Долгая и страшная.
Я не знаю, что к тебе чувствую.
Алена опустилась на диван.
Не знаешь?
Он впервые посмотрел ей в глаза. Взгляд потерянный, едва заметная тень прошлого огня.
Мне кажется, любовь ушла. Давно. Я не говорил, чтобы не делать тебе больно.
Месяцы она жила в неведении, отчаянно искала объяснения: работа, возраст, усталость? А всё оказалось просто он разлюбил.
Решение пришло тихо. Больше никаких «может, пройдет», «надо подождать». Хватит.
Я подаю на развод.
Игорь побледнел, кадык дернулся.
Не торопись Давай попробуем ещё раз. Или может, если будет ребёнок Говорят, дети сближают.
Алена усмехнулась горько.
Ребенок? Это только усугубит. Ты меня не любишь. Зачем нам дети? Чтобы потом разводиться с младенцем?
Игорю нечего было ответить.
Алена собрала вещи в тот же день и переехала к подруге. Подала на развод, когда руки перестали трястись.
Предстоял раздел имущества квартира, машина, годы совместных покупок. Адвокат вещал о процентах, переговорах, документах. Алена всё записывала механически, стараясь не думать, что теперь их жизнь меряется квадратными метрами и рублями.
Скоро она сняла небольшую однушку. Училась жить одна: готовить только для себя, смотреть сериалы в тишине, засыпать поперёк широкой кровати.
Иногда, в ночной тишине, накатывало. Она утыкалась лицом в подушку и вспоминала: ромашки с рынка, плед в саду «Эрмитаж», его голос, когда называл «якорем».
Было больно. Пятнадцать лет не сжечь из сердца, как бумагу.
Но сквозь эту боль приходило облегчение. Она успела остановиться, не привязав себя к чужому человеку ребёнком. Не застряла в браке, где нет смысла, только ради формального счастья.
Тридцать два года. Вся жизнь впереди.
Страшно? Очень.
Но она справится. По-другому у неё не получится.
