Когда я привезла больную маму к нам, муж отрезал: «Сдай её квартиру и пусть выметается».
Мы с Дмитрием встретились сразу после техникума. Я верила, что сама судьба толкает меня в его объятия. Первая любовь — слепящая, безумная, как в кино. Не раздумывая, сыграли свадьбу в загородном клубе под Питером. Три дня гуляний, шампанское рекой, полторы сотни гостей. Мама светилась — её единственная дочка наконец встретила своего человека.
В подарок она отписала мне двушку в Красногвардейском районе. Бабушкино наследство. Квартира требовала ремонта, но зато новостройка, хороший район. Главное — наш с Димой угол. Наше гнёздышко.
Но мама на этом не остановилась. Отдала все накопления, чтобы мы сделали евроремонт, купили мебель из Икеи, обустроили быт. Её вклад в наше будущее был огромным. Я чувствовала себя королевой. Казалось, мы построили крепкий дом — на любви и заботе.
Но всё рухнуло в одночасье.
На свадьбе папа познакомился с молодой сотрудницей с работы. И — пропал. Через месяц ушёл из семьи, бросив маму. Потом через суд выписал её, продал их общую трешку в центре. Мама осталась на улице. Ни кола ни двора.
Она держалась. Улыбалась, поддерживала меня, хотя сама еле стояла на ногах. А потом — инсульт. Половину тела парализовало. Говорила с трудом, передвигалась по стенке. И совсем одна.
Другого выбора не было. Забрала маму к нам. В нашей двушке — 65 метров, места хватит. Мама всегда была тихоней, никому не мешала.
Привезла её из больницы. Застелила диван свежим бельём, поставила на тумбочку её любимую фотографию в рамке, налила чаю с лимоном. Хотела, чтобы она почувствовала: теперь всё будет хорошо. Уютно. Надёжно. По-семейному.
Но произошло то, что я не могла даже представить.
Дима, увидев маму, холодно бросил:
— Слушай, Света. Твоя мать тут не останется. Сдай её квартиру — пусть на эти деньги снимает комнату.
У меня перехватило дыхание.
— Ты серьёзно?..
— Я не подписывался на уход за инвалидом. Твои родственники — твои заботы.
Он забыл, чьи деньги вложены в этот ремонт. Забыл, что мама отдала нам последнее. Забыл даже простое человеческое «спасибо».
Я не орала. Не била посуду. Просто собрала его вещи в спортивную сумку и выставила за дверь. Без истерик. Без упрёков. Тихо. Как снимают старую штукатурку перед новым ремонтом. Это был конец. И почему-то стало легко.
Потому что мужчина, который в трудную минуту отворачивается от твоей боли — не твой. А если он так легко предаёт того, кто вас спасал — это вообще не мужчина, а так, случайный попутчик.
Теперь мы с мамой вдвоём. Тяжело? Очень. Она не ходит, говорит с трудом. Я ухаживаю: кормлю с ложечки, мою, меняю памперсы. Она уже не будет прежней — шумной, с блинами по воскресеньям, с тёплыми «доченька, как дела?». Но это моя мама. И я отвечаю за неё. Обязана быть рядом — и в радости, и в беде.
И знаете, я благодарна судьбе. Что не родила от него. Что Дима показал себя сейчас, а не когда у нас были бы дети.
Папа испарился. Муж ушёл. Остались только я, мама и тишина, в которой я заново учусь жить. Трудно. Но не стыдно. Потому что я — дочь, которая не сдала свою старую мать.
