Однажды февральским вечером, когда зима, словно назло, растягивала темноту на бесконечные часы, чтобы проверить, кто кого переупрямит, я осталась одна с сыном в нашей съёмной квартирке на окраине Перми. Муж ушёл в ночную смену, а я билась с упрямым двухлетним Степаном, который наотрез отказывался засыпать. Сдалась и отпустила его поиграть, а сама отправилась на кухню за чаем.
Не успела я дотянуться до чайника, как из комнаты раздался душераздирающий визг, а следом — хриплый, сдавленный кашель. Сердце ушло в пятки. Я рванула к Стёпе и увидела его посреди комнаты: красного, захлёбывающегося, с лицом, полным ужаса.
— Где болит? Сынок, что случилось?! — я схватила его за плечи, осматривая, но он лишь сжимал рот кулачками, кашлял и плакал ещё сильнее.
Мне было двадцать. Ещё вчера я не знала, сколько лаврового листа класть в суп, а сейчас держала на руках задыхающегося ребёнка. Он уже синел. Я бросилась к телефону, трясущимися пальцами набрала «03»… и ничего. Ни гудков, ни голоса — только мёртвая тишина. Мы жили от зарплаты до зарплаты, сотовых не было, и я, прижимая Стёпу к груди, зарыдала в голос.
— Господи, спаси! — Я не знала молитв, но в тот момент разговаривала с Ним, как с отцом.
И тут… раздался стук в дверь.
Я рванула открывать, хотя муж должен был быть на работе. На пороге стоял незнакомец — высокий, усталый, с глазами, в которых читалась доброта.
— Добрый ве… — начал он, но, увидев моё лицо, сразу спросил: — Что случилось?
И я, словно под гипнозом, выпалила всё. Он не стал ничего уточнять — просто вошёл, подошёл к Стёпе, что-то тихо сказал, и… чудо: сын успокоился. Через пару секунд мужчина разжал ладонь и показал мне крохотную стекляшку.
— Вот причина. Застряла неглубоко — повезло, — сказал он спокойно.
Тут-то я и вспомнила: пару дней назад порвались старые бусы. Собрала бусины, но эту, самую мелкую, проглядела.
Его звали Виктор Семёнович. Детский врач. Ехал с дежурства, и под нашими окнами машина вдруг заглохла. Решил попросить телефон — домофона в доме не было, вот и постучал в первую попавшуюся дверь. Нашу.
Позже выяснилось: телефоны во всём подъезде молчали из-за аварии. Но когда Виктор Семёнович, выпив чаю (я всё-таки уговорила его задержаться), вышел на улицу — машина завелась с пол-оборота.
С тех пор я иногда спрашиваю себя: случайность? Или подсказка свыше?
Теперь ставлю свечку за здравие раба Божьего Виктора. А когда смотрю на школьные фото уже подросшего Стёпы, думаю: Бог слышит. Даже если ты просто кричишь от страха.
