Когда жизнь берёт разгон: история женщины, которая наконец-то решила жить для себя
— Мам, я сегодня с Катей иду в кино! Ты на телефоне, да? — бросает на ходу Артём, целуя Ольгу в щёку.
Он захлопывает дверь ванной, включается шум воды. Из-под двери доносится его бодрое напевание. Ольга опускается в кресло у окна и, как часто бывает, задерживает взгляд на сыне. Он счастлив. Свободен. Лёгкий.
Таким, каким она сама никогда не была.
Вспышкой в памяти мелькает прошлое: ей восемнадцать, она влюблена, как в кино, и выходит замуж за Дмитрия. Тогда казалось, что любовь — это навечно. Что всё будет просто, стоит только держаться за руки.
— Мам, а где моя синяя футболка? — голос Артёма вырывает её из воспоминаний.
— В шкафу, слева, как обычно, — отвечает она, чувствуя тёплый комок в горле.
Подходит к зеркалу, ловит своё отражение — красивое, стройное, но глаза… Глаза выдают усталость. Не от быта, нет. От жизни.
Тот день — как удар. Обычное утро, магазин у дома. Она — за хлебом. Он — с пакетом, в котором баночка пюре и пачка подгузников.
— Оль, это… не то, что ты подумала, — бормочет Дмитрий.
Но она всё поняла. У Надежды — его новая семья. А она, Ольга, больше не часть его жизни. Были слёзы, крики, унижение. Потом — тишина. Пустота. И новая жизнь.
Без него. Зато с сыном.
Свекровь тогда осталась на её стороне. Даже заступалась. Ольга вырастила Артёма одна. И лишь иногда позволяла себе вспомнить, как легко когда-то отдала своё счастье. Вернее, позволила его увести.
Артём выходит из ванной, бодрый, с укладкой, в той самой синей футболке. Он вырос. Самостоятельным. Уверенным. Таким, каким она мечтала быть в восемнадцать.
— Пока, мам! — машет рукой.
— Хорошего вечера, зайка, — кивает она, возвращаясь к креслу.
Тут телефон пищит. На экране: «Игорь отправил вам заявку в друзья». У Ольги ёкает сердце. Игорь? Тот самый Игорек из школы? С букетами одуванчиков под окном?
Она звонит подруге.
— Тань, ты не поверишь… Игорь! Из школы! Добавился ко мне!
— Игорек, который за тобой бегал как щенок? Так чего ждёшь, принимай! Он, кстати, теперь большой начальник. И, кажется, холостой…
Так началось их общение. Сообщения. Разговоры до трёх ночи. Смешные картинки, тёплые слова, комплименты. Будто она снова шестнадцатилетняя. Будто снова дышится легко.
Через две недели Ольга решается сказать сыну:
— Артём, я хотела бы тебя познакомить с одним человеком…
Он ухмыляется.
— С Игорем? Мам, ты сияешь, как гирлянда. Я рад за тебя.
Она не сдерживает слёз. От облегчения. От благодарности.
Но счастье длилось недолго. Игорь начал пропадать. Сообщения стали короче. Потом пришло письмо:
«Оля, прости. У меня есть другая. Ты когда-то выбрала Диму. Теперь ты знаешь, каково это — быть брошенной».
Она перечитывает и не верит глазам. Мужчина за сорок мстит за школьную любовь? Серьёзно?
Подруга прилетает, как торнадо.
— Пиши ему! Давай сейчас же! Вместе!
И они пишут. Со слезами. Со смехом.
«Дорогой Игорек! Спасибо! Ты был глотком свежего воздуха. Я снова почувствовала себя молодой и красивой. Удачи тебе и твоей… избраннице. Ольга».
Ответ не заставил себя ждать: поток оскорблений. Но ей уже было всё равно.
Через неделю Ольга сталкивается в магазине с женщиной — яркой блондинкой с надутыми губами и гневом в глазах.
— Это вы?! Вы разрушили мои отношения с Игорек!
Ольга замирает. А потом вдруг, в какой-то момент, ей становится… смешно.
— О, разлучница? — с улыбкой повторяет она. — Дорогая, вы ошиблись адресом. Настоящая специалистка по уводу мужчин — это Надя. Сперва моего, теперь вот и вашего…
— Надя?!
— Ага. Улица Пушкина, 15. Не перепутаете — у неё чёрный джип. Я-то знаю.
Ольга выходит из магазина, едва сдерживая смех. Интересно, узнает ли Надя, кто ей подкинул эту “радость”?
Вечером солнце садится за крыши. Ольга сидит на балконе, лицо — к свету. Она вдруг понимает: впервые за долгие годы ей хорошо. Не из-за мужчины. Не из-за флирта. Просто — хорошо.
Телефон вибрирует. Сообщение от сына:
«Мам, мы с Катей решили съехаться. Попробуем жить вместе. Без спешки».
Ольга улыбается. Вот оно. Счастье. Видеть, как твой ребёнок строит жизнь осознанно. Без ошибок, без ран.
А она?.. Она просто будет жить. Для себя. Для тишины. Для покоя.
И если судьба когда-нибудь снова подбросит ей любовь — она будет готова.
Но теперь — она принадлежит себе. И этого у неё уже не отнять.
