Когда отец бросил нас, мачеха вырвала меня из адского плена детдома.
В детстве моя жизнь была яркой сказкой крепкая, любящая семья в маленьком покосившемся домике на берегу Волги, недалеко от городка Мышкин. Нас было трое: я, мама и папа. В воздухе витал аромат маминых свежеиспечённых булочек, а вечерами папа рассказывал о своих приключениях на реке. Но судьба безжалостный охотник, и она настигает, когда меньше всего ждёшь. Однажды мама заболела её смех умолк, руки задрожали, и вскоре она оказалась в холодной больничной койке в Ярославле. Она угасала на глазах, оставив нас в море боли. Папа запил, топя душу в дешёвой водке, и наш дом превратился в руины, усыпанные осколками бутылок и немым отчаянием.
Кухонный шкаф опустел, став немым свидетелем нашего падения. Я тащилась в школу в Мышкине в грязной одежде, с урчащим от голода животом. Учителя ругали за невыполненные уроки, но как я могла учиться, когда думала только о том, как пережить этот день? Друзья отвернулись, их шёпот резал больнее ножа, а соседи смотрели с жалостью. В конце концов, кто-то не выдержал вызвали опеку. Строгие тётки ворвались в дом, готовые вырвать меня из дрожащих рук отца. Он рухнул перед ними на колени, рыдая и умоляя дать шанс. Ему дали один хрупкий месяц последнюю соломинку над пропастью.
Этот визит встряхнул отца. Он пошатываясь пошёл в магазин, принёс продукты, и вместе мы отдраили дом, пока в нём не забрезжил слабый отблеск прежнего тепла. Он поклялся бросить пить, и в его глазах мелькнул намёк на того человека, которого я знала раньше. Я начала верить в чудо. Однажды, когда ветер бил в ставни, папа пробормотал, что хочет познакомить меня с кем-то. Сердце ёкнуло неужели он уже забыл маму? Он заверил, что её никто не заменит, но это наш шанс спастись от опеки.
Так в моей жизни появилась тётя Катя.
Мы поехали к ней в Рыбинск, в старый домик у Волги, окружённый корявыми берёзами. Катя была ураганом добрая, но с невероятной силой, её голос как якорь спасения, а взгляд как маяк. У неё был сын, Ваня, на два года младше меня, жилистый мальчишка со смехом, прогоняющим холод. Мы сразу нашли общий язык носились по улицам, валялись на берегу, пока не падали от усталости. По дороге домой я сказала папе, что Катя как лучик солнца, и он молча кивнул. Через пару недель мы собрали вещи, сдали дом в аренду и переехали в Рыбинск отчаянная попытка начать заново.
Жизнь понемногу налаживалась. Катя заботилась обо мне с такой любовью, что раны потихоньку затягивались она штопала мои порванные штаны, варила густые щи, а по вечерам мы сидели вместе, пока Ванины шутки разрывали тишину. Он стал мне братом не по крови, а по общей боли. Мы ссорились, мечтали, мирились наша верность не нуждалась в словах. Но счастье хрупкий гость, и судьба любит его разбивать. Однажды морозным утром папа не вернулся. Звонок разрезал тишину он погиб, его сбил грузовик на обледеневшей дороге. Боль сжирала меня, как дикий зверь, не давая дышать. Опека вернулась, холодная и безжалостная. Без законного опекуна меня вырвали из Катиных объятий и отправили в детдом в Ярославле.
Детдом был тюрьмой безнадёжности серые стены, холодные кровати, наполненные вздохами потерянных душ. Время ползло, каждая минута удар по душе. Я чувствовала себя призраком, невидимой и забытой, мучимой кошмарами вечного одиночества. Но Катя не сдалась. Каждое воскресенье она приезжала с хлебом, вязаными шарфами и несгибаемой волей забрать меня обратно. Она дралась, как львица штурмовала кабинеты, заполняла бумаги, её слёзы капали на документы, пока она рвалась сквозь бюрократические цепи. Месяцы тянулись, и отчаяние грызло меня; я боялась сгнить в этой дыре. Но однажды утром заведующая сказала: «Собирай вещи. За тобой пришла мать».
Я вышла и увидела Катю и Ваню у ворот их лица сияли надеждой и упрямством. Ноги подкосились, когда я бросилась в их объятия, рыдания вырвались, как буря. «Мама, прошептала я, спасибо, что вытащила меня из этой могилы! Я клянусь, твоя жертва не напрасна!» В тот момент я поняла семья это не только кровь, это душа, которая борется за тебя до последнего вздоха.
Я вернулась в Рыбинск, в свою комнату, в школу. Жизнь вошла в спокойное русло я окончила школу, поступила в Ярославле, нашла работу. Мы с Ваней остались неразлучны, наша связь как скала среди бурь. Мы выросли, завели свои семьи, но Катя наша мама осталась нашим якорем. Каждое воскресенье мы врываемся в её дом, где она потчует нас щами и жареной картошкой, её смех сливается с голосами наших жён, ставших ей подругами. Иногда, глядя на неё, меня переполняет благодарность за это чудо.
Я буду вечно благодарить судьбу за вторую мать. Без Кати я бы пропала сгинула на улицах или сломалась в темноте. Она была моим светом в самой глубокой тени, и я никогда не забуду, как она вырвала меня с края пропасти.
