Владя, слышишь себя? То есть я должна рожать в сорок, чтобы исправить твои юные ошибки? А почему я теперь плачу за то, что в твоём гараже было шумнее, чем со своим сыном? спросила Злата, голос её дрожал от недоумения.
Злата, хватит! налепил Владимир. Я был глуп, не ценил, не видел, как теряю. Теперь всё пропало, Степан меня даже за отца не считает.
А в чём он ошибается? хмуро усмехнулась Злата. Семнадцать лет он жил не со мной, а с соседом по подъезду. Ты что, полагаешь, ребёнка можно выключатьвключать, как телевизор, когда захочешь «поиграть в папу»?
Владимир помрачнел, в глазах вспыхнуло знакомое раздражение то самое, что Злата видела каждый раз, когда речь заходила о его отцовских обязанностях.
Злата, оставь это! Всё уже в прошлом. Дай мне ещё один шанс, упрямо настаивал он.
Чтобы ты снова отложил всё на меня, а ребёнок рос без отца? скрестила руки Злата. Спасибо, одного твоего «шанса» мне хватило. Нет, Владимир, это уже не обсуждается.
Гримаса обиды и гнева исказила его лицо, он лишь фыркнул и уткнулся в телефон.
Конфликт истощён, но проблема осталась. Их разговор оставил в душе Златы тяжёлый осадок, и дело было не только в нелепых требованиях мужа, а в боли за своего сына, Степана.
Злате было двадцать три, когда появился Степан. Она помнила, как стояла у роддома, уставшая, но счастливая, держала в руках крошечный комочек в белом одеяле. Владимир нависал над ними, как коршун, не отрываясь. Он сиял от радости, поправлял одеяльце, целовал её в лоб, иногда благоговейно поднимал сына на руки.
Весь в меня! С такой же ямочкой на подбородке, воскликнул он, глаза блестели. Я теперь отец, Злата. Я только сейчас понимаю, что всё буду делать с ним: гулять, пеленать, учить играть в футбол Я стану лучшим папой на свете, увидишь!
Злата смотрела на него тем же восторженным блеском, веря каждому слову. Казалось, их ждёт идеальная семья, полная любви и радости.
Но реальность, как часто бывает, показалась прозаичнее и жёстче
Глубокая ночь. Злата, уставшая, ходит по комнате, качая на руках крикливого от колик младенца. В третий раз за ночь. Владимир ворочается в кровати, натягивая одеяло на голову.
Уймись с ним, наконец! шепчет он. Завтра работать, рано вставать!
Злата уходит в другую комнату со слезами бессилия. Ребёнок кричит громче, желая остаться в спальне, но выбора нет. Она закрывает дверь и часами укачивает Степана, лишь бы муж смог поспать.
Выходные. Злата, измождённая неделей без сна, робко просит:
Влад, можешь погулять с ним хотя бы два часа? Я уже падаю с ног, спать хочу
Злата, позже? Сейчас не могу, планы. Мне обещали подогнать машинку, будем чинить.
Но я больше не могу
Ты же сильная, справишься. Я потом вернусь и помогу.
Дверь закрылась, оставив Злату одну с «силой» и изматывающим материнским долгом. «Позже» так и не наступило.
Время шло, Степан рос. Злата пыталась наладить хоть какуюто связь между отцом и сыном. Подошла к Владимиру, который развалился в кресле, глядя футбол, и протянула ему розовощёкого карапуза.
Возьми его, побудь с ним немного, просила она уже не отдохнуть, а сплотить их семью.
Владимир взял сына нехотя, будто ему подсунули подозрительный свёрток. Держал малыша на вытянутых руках, не прижимая к себе, и смотрел сквозь него на телевизор. Пятьшесть минут спустя он безразлично положил сына на пол, вернувшись к матчу.
Степану уже было пять. Он сидел на ковре в гостиной, строя замок из кубиков. Владимир прошёл мимо, не глядя на него. Сын тоже не поднимал глаз отец давно исчез из его мира.
Владимира нельзя было назвать полностью никудышным мужем. Он приносил деньги в дом, помогал Злате с готовкой и уборкой, но детство сына он прогулял. Не удивительно, что выросший Степан уже не видел в нём отца.
Стёпа, как в школе? спросил Владимир в какойто момент.
Ээ ничего, всё нормально, растерянно ответил сын.
Оценки? Если что, могу подсказать. Учёба важна, не хочу, чтобы мой сын стал дворником, настойчиво добавил он.
Нет, пап, спасибо, всё хорошо, сказал Степан и поспешил к своей комнате.
Можем в выходные на рыбалку съездить, если хочешь! крикнул Владимир, уже уходя.
Но Степан молчал. Злата знала, что сегодня у него в школе дискотека, он пригласил девушку из параллели, которая ему нравилась, но она отказала, и рыбалка ему неинтересна.
Поезд ушёл. Степан уже не был тем маленьким мальчиком, жаждущим отца. Детство, которое Владимир хотел наверстать, безвозвратно закончилось. Поняв это, он захотел «чистовик» второго ребёнка. Злата, помня каждую бессонную ночь, категорически отказалась.
Семейные конфликты просочились к родственникам.
Дочурка, я всё слышал, Юрочка всё мне рассказал. Слушай маму, рожай второго. Юра изменился, повзрослел! Не лишай его шанса, это счастье вновь растить малыша! заявила тётя.
Свекровь вмешалась:
Злата, если не родишь, можешь потерять его. У мужа мечта быть отцом. Если ты не родишь, родит другая. Тебе это выгодно. Подумай о будущем: ваш старший сын скоро вылетит из гнезда, а второй скрепит брак и будет поддержкой в старости.
Злата ощущала удвоенную обиду, слыша всё это от женщин, превративших её тело в товар на безумном торге. Видели в ней лишь мать и жену, но не уставшую женщину, прошедшую уже этот путь.
В отчаянии родилась идея, отчасти абсурдная, но наглядная. В кладовке она нашла старую коробку со старшими вещами Степана и обнаружила пыльный, но ещё работающий тамагочи маленький электронный питомец, требующий кормления, развлечения, лечения и уборки.
Когда Владимир вернулся с работы, Злата вручила ему пластиковое яйцо с крошечным серым экраном.
Это что? спросил он, осматривая «подарок».
Это твой испытательный срок. Попробуй десятую часть того, что ждёт тебя в роли отца. Кормить, ухаживать, нажимать кнопки как с младенцем. Если через год твой тамагочи жив, я поверю, что ты готов к ребёнку, ответила она.
Владимир сначала усмехнулся, потом громко рассмеялся, приняв шутку. Но увидев её невозмутимое лицо, веселье сменилось раздражением.
Серьёзно? Сравниваешь живого ребёнка с этой штуковиной?
Начни хотя бы с неё. Если не справишься с этой «штукой», о ребёнке речи нет.
Он сунул игрушку в карман. Первые три ночи он просыпался, чтобы покормить виртуального питомца. На пятый день стал нервничать, но миссию не бросал. Через неделю жаловался, что не успевает работать изза недосыпа.
На восьмой день, вернувшись домой, он бросил тамагочи на стол. На экране появился крест он провалился.
Забыл покормить, на работе аврал, коротко бросил Владимир, не глядя на жену.
Скандалы и споры не исчезли, но утихли. Обида осталась, однако Владимир уже не настаивал так упорно.
Три года спустя всё встал на места. Степан, к тому времени уже студент, привёл в дом свою девушку, и они объявили, что ждут ребёнка.
Владимир вновь преобразился, заговорил о втором шансе, теперь в роли деда. Он купил молодым коляску, заплатил из отложенных рублей, накупил комбинезонов не по размеру и конструкторов с мелкими деталями, клялся, что будет лучшим дедом на свете.
Злата наблюдала со здоровым скептицизмом.
Когда внук появился, история повторилась. Первые недели Владимир действительно помогал, качал малыша, фотографировался. Но эйфория быстро угасла. По его настоянию молодые съехали в съёмную квартиру, а его помощь превратилась в редкие, расписанные визиты по выходным, когда ребёнок был уже выкупан, накормлен и в хорошем настроении. Стоило малышу захныкать, как Владимир находил «неотложное дело»: звонок по работе, срочная встреча, мать и её дача.
Злата приходила на выручку, наблюдая за всей картиной, и понимала: приняла правильное решение. Степан вырос чутким и ответственным мужчиной, не оставляющим жену одну. А Владимир остался тем, кем всегда был человеком, влюблённым в идею отцовства, а не в его суть.
