Почему, когда свекровь слегла, я не в силах даже воды ей подать
Думаете, слышали всё о кошмарных свекровях? Моя Галина Борисовна переплюнет любой анекдот. Восемнадцать лет эта женщина превращала мою жизнь в бесконечную драму, где я — загнанная лиса, вынужденная притворяться примерной снохой, глотая ежедневные упрёки: «Лариса, ты суп пересолила», «Лариса, Степа опять в рваных носках», «Лариса, Дмитрий мой заслужил жену получше». А теперь, когда её сразил инсульт, все ждут, что я брошу работу в «Газпроме», где наконец-то дали шанс на повышение, оставлю детсадовцев Машеньку и Ваню, и стану сиделкой для той, кто годами пыталась разрушить наш брак.
Вы знаете, как она «помогала» с внуками? Приходила, садилась на диван с селёдкой под шубой, и орала, когда Ваня плакал: «Ты что, дура, не видишь — у него животик! Где укропная водичка? Совсем мать из тебя никудышная!» А в день нашей свадьбы с Димой она привела его бывшую — Алёнку из соседнего подъезда, ту, что до сих пор ходит в мини-юбках в сорок пять. Я тогда чуть не сбежала со свадьбы, но мама уговорила: «Держись, дочка, всё наладится».
Не наладилось. Она шептала детям, будто их папа «обязательно найдёт новую маму», а мне подкладывала в суп лавровый лист, приговаривая: «Чтобы не зазнавалась». Когда я позвонила её родной дочери — Ольге Николаевне, той, что в Питере виллу построила, — та фыркнула: «У меня свои дела», и бросила трубку.
А мой Дима… Господи, даже сейчас он твердит: «Мама же нас растила! Ты обязана!» Обязана? После того, как она три года назад на юбилей к тёще принесла торт с моей фотографией в траурной рамке? «На всякий случай, — сказала, — а то вдруг замуж ещё кто возьмёт».
Мама советует: «Потерпи, Лорочка, всё в Божьих руках». Но я устала. Устала каждый вечер, стирая пелёнки и проверяя уроки у Степы, слышать её хриплый голос из комнаты: «Лариска! Компот!» Устала притворяться, будто не замечаю, как она ковыряет ложкой в моём супе, ища «отраву».
И нет, я не чудовище. В прошлом году выхаживала соседку тётю Люду после инфаркта — носила ей борщи, меняла постель. Но с Галиной Борисовной… Каждый её вздох, каждый каприз — как нож по старому шраму. Боюсь, однажды не выдержу и крикну: «Помните, как вы грозились, что я умру в нищете? Вот ваша нищета — это вы сами!»
Может, я и сломаюсь. Соглашусь, уволюсь, начну мыть её пролежни. Но тогда — прощай, Лариса Ивановна Петрова. Останется только тень, которая когда-то мечтала о любви, карьере и тихих вечерах с книгой.
А всем будущим свекровям скажу: ваша сноха — не служанка. Она человек. И однажды вам захочется не просто воды, а капли жалости. Но к тому времени может остаться лишь пустой стакан да тиканье часов в пустой квартире.