Свекровь в нашей двушке
Даже не знаю, как так вышло, но я попала в ситуацию, от которой у меня волосы встают дыбом. Мой муж, Артём, вдруг заявил, что его мама, Валентина Семёновна, должна переехать к нам в нашу новенькую московскую квартиру. В ту самую, о которой мы мечтали с 17 лет, на которую копили, брали ипотеку и обустраивали каждый уголок! А я категорически не хочу жить с ней под одной крышей. Теперь передо мной выбор: либо отстаивать своё, рискуя испортить отношения с Артёмом, либо проглотить обиду и превратить нашу мечту в коммуналку. Честно, я в замешательстве, но молчать больше не могу.
Мы с Артёмом познакомились в школе, когда нам было по 17. Тогда мы были просто влюблёнными романтиками, которые строили планы: своя квартира, уютное гнёздышко, где будем жить только мы и, возможно, когда-нибудь наши дети. Мы мечтали, как будем выбирать обои, ставить диван, пить чай на балконе. Эти мечты помогали нам пережить студенчество, подработки и экономию на всём ради первого взноса. И вот, спустя годы, мы наконец купили квартиру в Москве — небольшую, но нашу. Я до сих пор помню, как мы впервые вошли в неё: пустые стены, запах свежего ремонта и ощущение, что начинается новая жизнь. Мы обустраивали её с душой: я выбирала шторы, Артём собирал мебель, мы даже спорили, куда поставить комод. Это было наше пространство, наш маленький мир.
А месяц назад Артём вдруг заявляет: «Лен, давай заберём маму к нам». Я сначала подумала — шутит. Валентина Семёновна живёт в Подмосковье, в своём доме с огородом, соседками и привычкой пить чай с вареньем. Зачем ей переезжать к нам? Но Артём был серьёзен: «Она стареет, одной тяжело. А у нас есть место». Я онемела. Наша двушка — это одна комната наша, а вторая пока пустует, но мы планировали там или детскую, или кабинет. И теперь туда должна въехать свекровь?
Я попыталась объяснить, что это не лучшая идея. Во-первых, Валентина Семёновна — дама с характером. Она любит, чтобы всё было по её правилам, и не стесняется указывать, как мне готовить, убирать или даже вешать шторы. Когда она приезжает в гости, я уже через день чувствую себя не хозяйкой, а жильцом в собственном доме. Она переставляет мои тарелки, критикует мой суп и учит, как правильно гладить Артёму рубашки. А теперь представьте, что это будет каждый день! Я просто свихнусь. Во-вторых, у нас с Артёмом наконец появилось своё место, где мы можем быть самими собой. Молодые, хотим свободы, спонтанных вечеров, тишины. А с Валентиной Семёновной этого не будет — она даже радио слушает на полной громкости.
Но Артём, похоже, меня не слышит. «Лен, это моя мама, — говорит. — Мы не можем её бросить». Я не против заботы о родителях, но почему это должно быть за счёт нашего пространства? Я предложила другие варианты: навещать её чаще, помочь с ремонтом, нанять сиделку. Но Артём упёрся: «Она будет с нами, и всё». Я даже спросила: «А ты меня спросил, хочу ли я этого?» Он только пожал плечами: «Я думал, ты поймёшь». Пойму? А кто поймёт меня?
Я позвонила подруге, чтобы выговориться. Она выслушала и сказала: «Лена, если сдашься, потом всю жизнь будешь кусать локти. Это твой дом, ты имеешь право голоса». И она права. Я не против Валентины Семёновны, но жить с ней — нет. Я знаю, как это бывает: она будет лезть во всё, от воспитания детей до того, как я храню гречку. А Артём вместо поддержки будет твердить: «Ну потерпи, это же мама». Я уже вижу, как наша мечта о счастливом доме превращается в вечные споры.
Вчера я решилась на серьёзный разговор. Села с Артёмом и сказала: «Тёма, я тебя люблю, но не готова жить с твоей мамой. Это наш дом, мы его строили для нас. Давай найдём другой способ помочь ей». Он нахмурился: «Ты что, против моей мамы?» Я чуть не крикнула. Против? Нет, я просто хочу сохранить нашу семью! Мы спорили час, и в итоге он бросил: «Подумай, Лена. Если ты так ставишь вопрос, это может всё изменить». Что изменить? Наш брак? Нашу жизнь? Я ушла спать с тяжёлым сердцем, но сдаваться не собираюсь.
Теперь думаю, как быть. Может, компромисс: пусть приезжает на пару недель, но не живёт постоянно? Или снять ей квартиру рядом? Я готова помогать, но не жертвовать своим домом. А ещё боюсь, что Артём выберет маму, и тогда нам придётся решать, как жить дальше. Страшно, но молчать больше не могу. Мы столько шли к этой квартире, к нашей жизни. И я не позволю, чтобы она стала чужой.
Моя мама, узнав, сказала: «Леночка, держись за своё. Дом — это твоя крепость». И я с ней согласна. Я не хочу ссориться с Артёмом, но и отступать не буду. Валентина Семёновна, может, и хорошая женщина, но границы уважать придётся. А Артём пусть решает, что важнее: мамин комфорт или наша семья. Я верю, что выход есть, но пока готовлюсь к битве. Потому что эта квартира — не просто стены, а наша мечта. И я её никому не отдам.
