Вот как-то так получилось, что я мечтала о дочке, а Господь подарил сына. И плакала я на его свадьбе…
Когда у Дмитрия и Светланы гремел весёлый, шумный праздник, и гости поднимали бокалы за молодых, никто не заметил, как в уголке зала одна женщина тихо смахивала слезу. Это была мама жениха — Татьяна Ивановна. И слёзы лились не от умиления. Сердце сжималось не от радости, а от тоски, потому что казалось — теперь одиночество станет её вечным спутником.
Ещё в юности её бабушка говорила: «Сынка родишь — потом одна останешься. Рожай ещё, авось девчонка будет. Дочка — матери, сын — жене». Тогда Таня лишь отмахнулась. Казалось, вся жизнь впереди, зачем торопиться?
Она всегда мечтала о дочке. Представляла, как по утрам будит круглолицую малышку, заплетает ей косички, завязывает ленточки. Даже имя придумала — Анечка. Купила розовые распашонки, попросила сестру не раздавать вещи её детей — вдруг пригодятся.
Но судьба распорядилась иначе. Родился мальчик. Дима. И хоть в Анечки он, конечно, не годился, был таким ласковым, кудрявым и смешным, что Таня подолгу гладила его по головке и думала: «Ну почти как девочка…»
Пока был маленьким, его часто принимали за девочку. А потом вырос, стал крепким, сильным, самостоятельным. Но характер остался тёплым и открытым. Она им гордилась. Но где-то в глубине души всё равно тлела грусть — а вдруг бы родилась та самая Анечка, если бы она не испугалась тогда, не ушла от мужа, не осталась одна…
Когда Дима первый раз привёл Свету, Татьяна сразу всё поняла. Их взгляды, их смех, как они переплетали пальцы — это была настоящая любовь. Таня так и не сказала то, с чем подошла. Только попросила: «Ты не задерживайся…»
Димка кивнул, но в его глазах уже читалось: он не мальчик, а мужчина, и решать теперь будет сам.
Когда через полгода он сообщил, что женится, у Татьяны перехватило дыхание.
— Может, подождёшь? Хоть институт закончи… — попыталась уговорить.
— Мам, любовь не ждёт, — улыбнулся он. — Мы со Светкой — огонь! С ней мне всё по плечу.
Свадьбу гуляли на славу — с гармонью, блинами, хороводами. И вот в самый разгар веселья Татьяна сидела в сторонке, глядя на жениха. Её сына. Уже не того кудрявого малыша, а взрослого мужчину, уходящего в свою жизнь.
Света не осталась равнодушной. Подошла, бережно положила руку на плечо свёкрухи:
— Татьяна Ивановна, вы плачете? Что-то не так?
— Нет, родная… Просто… нахлынуло… — отвернулась она.
Но Света не отступила. И тогда Татьяна рассказала ей — про мечту о дочке, про страх одиночества, про то, как тяжело быть матерью одного сына. Света слушала, не перебивая. А потом обняла её.
— Давайте я стану вам дочкой, — сказала она. — Я очень хочу.
С тех пор всё изменилось. Света и Дима сначала сняли квартиру, потом купили свою. Жили отдельно, но постоянно звали Татьяну в гости. На праздники, просто так. Света часто звонила, советовалась. А потом… родилась внучка. Такая кудрявая, такая ладная — вылитый Дима, и та самая Анечка из её юношеских грёз.
Когда Татьяна впервые взяла малышку на руки, слёзы покатились сами. Но теперь — от счастья. Света, увидев это, тихо прошептала: «Теперь вы бабушка. Мы вас очень любим».
Прошли годы. Дима стал начальником, Света открыла салон красоты, а Татьяна переехала к ним. Просторная трёшка, своя комнатка, забота и внимание — всё, о чём может мечтать женщина в её возрасте.
Теперь она с улыбкой вспоминает ту свадьбу, те слёзы. Часто сидит на лавочке с соседками — у одной дочь в Германии, звонит раз в месяц, у другой два сына, и оба каждый день заглядывают.
— Дело не в том, кто родился, — говорит Татьяна. — А в том, как воспитаешь. Я мечтала о дочке… А судьба дала мне сына. И дочь в придачу. Спасибо, Господи.
И, глядя, как внучка лепит куличики, мысленно говорит бабушке: «Ты была не права. Сын тоже может быть для матери. Если она сама его таким вырастила…»
