Ты, должно быть, шутишь, Олег? с трудом выговорила я, едва различая свой голос на фоне шума из-под крана. Правда? Или я ослышалась из-за воды?
Я перекрыла воду, вытерла ладони о полотенце и обернулась к мужу: кухня была залита ароматами вареной картошки, свежего укропа и мандаринов, напоминая о скором празднике. До Нового года оставалось совсем немного. Около шести часов. На столе росли горки нарезанных овощей для оливье, в духовке зажаривалась утка с антоновкой, а в холодильнике застывал студень, который я варила целую ночь.
Олег стоял на пороге, мялся, теребил пуговицу на любимой клетчатой рубашке и по всему было видно: он сам не слишком рад тому, что говорит.
Насть, ну давай без скандала, почти упрашивал он. У Клавдии там, ну, полная беда: трубы прохудились, воду отключили, батареи холодные. Представь: Новый год, а дети сидят в холодной квартире Я не смог отказать. Всё-таки это ведь мои дети, родные.
Дети твои, я попыталась говорить ровно, сдержанно, хотя внутри все полыхало. А Клавдия? Она, выходит, и твой ребенок? Что, к маме ей не съездить, к подруге не попасть? В гостиницу, в конце концов? Алименты ты ей платишь такие, что любой номер в центре Москвы можно снять
Мать у неё в Калуге лежит, на санаторном лечении, подруги уже по разъезду, Олег отвёл взгляд. Но, Насть, это же семейный праздник Для ребят это важно встретить Новый год с отцом. Просто поужинаем, посмотрим телевизор, салют. Квартира большая, всем хватит места.
Я оглядела кухню. Да, квартира была немаленькой, но это был НАШ дом. Всё праздники всегда готовила я: выбирала скатерти к шторам, шарики под потолок, Олегу только что не кальсоны гладила и покупала любимый дорогой одеколон к Новому году. Я представляла тихий семейный ужин свечи, гирлянды, вдвоём первый за три года совместной жизни! Но теперь
Олег, у нас была договорённость, напомнила я тихо. Я принимаю твоих сыновей по выходным, всегда рада им. Но бывшая жена за нашим столом Неужели ты не понимаешь, как это выглядит?
Ты всё раздуваешь, попытался отмахнуться он. Мы нормальные люди. Она мать моих сыновей не враг тебе. Не будь эгоисткой, Настя. Это же праздник нельзя так поступать. Они уже скоро будут.
Он поспешно ушёл, словно боялся, что я брошу в него сковородкой. Я осталась одна на кухне и не могла успокоиться. «Не будь эгоисткой…» Такую благодарность я заслужила за годы терпения и помощи? Ведь это всегда я первая, кто поддерживал общение с его детьми, помогал по просьбе бывшей жены, принимал всё её бесконечные звонки. И что я получаю?
Я принялась нарезать картошку, надеясь, что злость отпустит. Может, я действительно преувеличиваю? Может, Клавдия будет вести себя прилично, а Новый год время чудес и примирения?
Но чуда не произошло. Ровно через пятьдесят минут раздался звонок в дверь. Я едва успела сменить домашний халат на нарядное платье и сделать лёгкий макияж. Олег кинулся открывать, сияя, будто только что вышел из парной.
В прихожую ворвались сыновья Олега Юрка десяти лет и Сашка семи. Не разуваясь, пронеслись через прихожую, оставив следы на только что вымытой доле. Следом, словно валун, въехала Клавдия.
В красном платье с вырезом, с огромными пакетами и с резким запахом сладких духов. Голос её звучал на всю квартиру:
Ну наконец! Всё в пробках, беда просто пришлось уговаривать таксиста! Олежка, возьми пакеты, здесь подарки детям и шампанское нормальное, а не твоё из «Пятёрочки».
Я постаралась растянуть улыбку:
Добрый вечер, Клавдия. Привет, мальчики.
Клавдия смерила меня взглядом, задержавшись на простеньком, но элегантном платье.
Привет, Настя, обронила она, ну и духота у вас Окна бы открыть! Олег, где мои розовые тапочки? Те, что я оставляла после того, как приезжала за алиментами?
Сейчас найду, Клава, забегал Олег, копаясь у шкафа.
Я стояла, а внутри будто что-то скрипнуло: выходит, в нашем доме и для бывшей хранятся тапочки, про которые я и не знала!
Дети уже раскинулись на диване пульты, крики, телевизор на всю громкость. Клавдия уже уселась в кресло и распоряжалась:
Олег, воды налей, горло пересохло. Мальчики, хватит носиться!
Следующий час был унижением как будто бы театр абсурда. Клавдия проверяла ёлку («Ну и скучные игрушки!»), сервировку («Вилок будто мы в Кремле!»), тут же то журила детей, то сюсюкала. Олег носился вокруг неё гуськом, забывая про меня.
Я едва слышно накрывала на стол. Просто как горничная на чужом празднике.
Настя, а оливье у нас с колбасой? залетело из гостиной. Это прошлый век! Олег любит только с говядиной мы всегда так делали.
Уже три года Олег с радостью ест мой оливье, ответила я, ставя салатник так, что звон шёл по кухне.
Ну, значит, он воспитанный не откажет, усмехнулась Клавдия.
Олег стоял в дверях, виновато улыбался… Даже не пытался защитить меня.
Потом я вынесла утку: румяная, с яблоками и черносливом. Гордилась.
Угощайтесь, говорю. Утка по-купечески.
Юрка и Сашка сморщились:
Фу, она чёрная! Мы не будем! Пап, хотим пиццу!
Это корочка, не горелое, объясняла я.
Дети такое не любят, вмешалась Клавдия. Жирная, да ещё и чернослив Олег, закажи им пиццу. И мне вдруг плохо станет.
Олег виновато посмотрел на меня:
Настя, может, и правда? Я сейчас быстро
У меня опустились руки. Четыре часа, дитя мариновалось И пицца!
Олег обнял меня за плечи:
Ну не переживай И та, и другая еда будет к столу!
Он уже объясняется с Клавдией, уточняя, какое тесто брать.
Я села, едва не заплакав. В моём доме, на моём празднике меня как будто не существует.
Потом закружился водоворот воспоминаний. Клавдия залилась смехом:
Олег, помнишь, как ты был Дедом Морозом на базе в Подмосковье? А борода отвалилась! А мы ехали на жигулях
Помню, Клава! подхватил он, радуясь жизни.
Они смеялись, а я понимала их мир существует отдельно. Я в этом мире чужая.
Вдруг один из мальчиков опрокинул бокал с «Каберне» на мою любимую скатерть, которую я гладила полвечера.
Ой, Олег, убери это! взвизгнула Клавдия. Настя, тебе не жалко скатерть?
Я поднялась и почувствовала: меня больше здесь нет. Олег уже бежит за солью, не глядя на меня.
Я ушла в спальню. Там было темно и уютно чужой праздник остался за стеной. Я быстро собрала спортивную сумку: джинсы, свитер, документы. Надела ботинки, посмотрела на себя в зеркало. Передо мной стояла уставшая, но твёрдая женщина.
Из коридора донёсся звонок привезли пиццу. Мальчишки ликовали. Олег суетился у двери. Я воспользовалась моментом шагнула за порог, в подъезд, позвонила лифту.
На улице валил снег, хлопья ложились на плечи. Я набрала номер подруги:
Света, ты спишь?
Ты что Новый год же! Мы с Серёгой за столом!
Можно я к тебе приеду? Я ушла. От Олега.
Ох ты ж… Конечно, приезжай! Адрес помнишь? Сейчас такси вызову!
Через сорок минут я уже грелась на уютной кухне Светы. Муж её, Сергей, ушёл в комнату. Света заварила чай с лимоном.
Что случилось, Настя?
Я рассказала всё и про кран, и про тапочки Клавдии, и про пиццу. Света слушала молча:
Ну конечно, типичный наш добрый мужик! Всех хочет порадовать, а про тебя забыл. Молодец, что ушла. Может, хоть теперь подумает…
Телефон молчал целый час. Наконец, начались звонки и сообщения.
«Настя, где ты?»
«Ты вышла за хлебом? Тут холодец твой застывает…»
«Настя, это не смешно! Вернись! Мне неудобно перед Клавдией!»
Я улыбнулась через слёзы. Перед Клавдией, не передо мной
Не отвечай, сказала Света. Пусть сам разруливает.
Я выключила телефон. Новый год мы встретили вдвоём: под шампанское, под телевизор и «Иронию судьбы». Мне вдруг стало всё равно, что там происходит дома. Будто мешок с плеч спал.
Первое января встретило меня ярким солнцем и морозцем. Света сварила кофе. Я включила телефон: десятки пропущенных звонков. Сообщения: «Разбили вазу. Клавдия жалуется на диван. Дети перевернули ёлку. Прости меня, Настя»
Ближе к обеду звонок. На пороге Светиной квартиры стоял Олег. Разбитый, измученный, с букетом роз не иначе, наскребли последние рубли в ночном ларьке.
Настя, вернись, пожалуйста! Я всё осознал. Это был кошмар! Клавдия меня весь вечер строила, дети не слушались, скандал Я выгнал их среди ночи. Мне без тебя пусто
Я смотрела спокойно жалости не было, только пустота.
Олег, ты даже не понял, как обидел меня Ты разрешил другой хозяйничать в доме, критиковать меня, решать за меня. Ты меня не видел
Он в отчаянии перечитывал свои клятвы и обещания. Я слушала но ведь словами не вернёшь той боли за праздничным столом…
Я не вернусь сегодня. Может, и вообще Мне нужно подумать. Почему мнение Клавдии для тебя оказалось важнее, чем моё?.. Вот и разберись.
Я буду ждать, сколько потребуется, прошептал он. Я действительно тебя люблю.
Он оставил розы и вышел.
Я вернулась к Свете.
Простишь? спросила подруга.
Не знаю, Свет. Может быть если он поймёт, что я не на втором плане. Только тогда.
Я подошла к окну. Внизу клубился снег, и казалось жизнь только начинается. И теперь я точно знала: историю своей семьи буду писать я от первого слова до последней точки.
