Родня в гостях: как моя доброта довела до скандала
Быть добрым — это прекрасно, пока тебя не начинают использовать, как старую ковровую дорожку. А у нас, знаешь, родственники часто проверяют её на прочность.
Я никогда не любила ругаться. Всегда уступала, со всем соглашалась, старалась быть удобной. Особенно для родни. Даже для тех, с кем в обычной жизни и десяти слов не скажешь. Но у нас ведь как: кровные связи — это свято.
Живут они в деревне под Калугой. Как только заканчивается сезон огородов, сразу всей толпой рвутся в город. И почему-то, по какому-то негласному закону, останавливаются именно у меня. У других родственников — максимум на чай заскочат, а ночевать — только ко мне. Всегда.
Я терпела. Молчала. Думала — ну ладно, пару ночей. Потом они уедут, и снова будет моя спокойная жизнь.
Но в этот раз меня просто огорошили.
В один прекрасный летний день они объявились — и сразу на три месяца.
— Мы тебе не помешаем? — весело хохотнул дядя Ваня, затаскивая в коридор огромные мешки и раскладушку.
— А огород? — осторожно спросила я.
— Да плевать на этот огород! — махнула рукой тётя Люба, даже не снимая тапочки. — Городской воздух полезнее. Да и дети пусть пообщаются, родственные связи укрепят!
Словно я не человек, а бесплатный хостел «Всё включено»: ночлег, еда, и ещё улыбаться обязана.
Неделю — куда ни шло. Но три месяца!
А мы с мужем, между прочим, билеты в Сочи купили. Всё готово, даже чемоданы собраны.
Когда я осторожно намекнула, что нам скоро уезжать, и им, возможно, пора домой собираться, начался натуральный бунт.
— Да ты жадная, Ольга! — взорвался дядя Ваня. — Только о себе думаешь! Мы ещё в цирк не сходили, в музеи не нагулялись! Перенесла бы отпуск на сентябрь!
Тётя Люба фыркнула и грохнула кастрюлями на кухне. Дети заныли. В воздухе запахло грозой. Но я поняла: если сейчас не настоять, они у меня и Рождество встретят.
— Извините, но мы едем, — сказала я твёрдо. — Вы взрослые люди, справитесь.
Сначала было тихо. Потом начался театральный сбор вещей: грохот тарелками, шёпот «вот так родственники», демонстративное швыряние одежды в сумки. На прощанье прихватили полхолодильника.
— Ну и гостеприимство… — бросила тётя Люба в спину.
Дверь захлопнулась. И наступила… тишина. Такая глубокая, такая желанная. Я плюхнулась на диван, обняла подушку и впервые за месяц выдохнула спокойно.
Да, мне было неприятно. Я не хотела скандала. Но где тот предел, когда твоя доброта становится просто глупостью?
Теперь я знаю точно: помогать — можно. Принимать — можно. Но позволять использовать себя — ни за что.
