Вот знакомая мне история про одну даму по имени Валентина Петровна, 70 лет от роду. Случился с ней инсульт недавно — и вот она теперь дрейфует по больничным коридорам где-то в Перми. То ли года дают о себе знать, то ли годы кутежей с пирожками перед телевизором вместо прогулок — кто их разберёт.
Сын её, Владимир, уже лет пять как перебрался в Екатеринбург — рукой подать, всего-то тысяча вёрст. Живёт себе припеваючи с женой и парой сорванцов. Когда Валентину Петровну скорую увезла, соседи подсуетились. Двоюродные племянники да троюродные сёстры теперь к ней ходят — таблетки приносят, чаем поят, новости рассказывают. Бабушка потихоньку оживает, но пока что больше напоминает тряпичную куклу.
А Владимир? А Владимир позвонил разок. Перевёл пять тысяч рублей на лекарства — и будто с концами. Не приехал, не поинтересовался, как там мать-то. “Дела, мол, горят!” Ну конечно, какие уж тут матери, когда в гараже машину красить надо. “Чем я там помогу-то?” — буркнул он кому-то из родни. Видимо, считает, что если кошелёк приоткрыл — уже святой человек.
А вот эти самые “дальние” родственники — те каждый день в больнице. И лекарства нужные раздобудут, и врачей замучают вопросами, и даже валенки ей шерстяные притащили, чтоб ноги не мёрзли. Вот так — чужие люди оказались роднее родного сына.
И тут я думаю: а не мы ли, родители, виноваты в таком к себе отношении? Ведь дети — это же зеркало, в котором отражается всё наше воспитание. Если всю жизнь показывать им, что старшие — это обуза, не жди потом, что в старости тебе чай в постель принесут.
Твёрдо уверена: не бывает плохих детей. Бывают родители, которые забыли, что любовь — это глагол. Хочешь, чтобы в трудную минуту тебя не бросили? Так покажи пример! Если ребёнок видел, как бабушке каждый вечер звонят просто поболтать — он и сам так будет. Но у Валентины Петровны вышло иначе. Она и сама свою мать в дом престарелых спровадила когда-то — “чтобы не мешалась”. Вот Владимир и усвоил урок: родители — это временно.
Жизнь, знаете ли, как самовар: что в него положишь, то и попьёшь. И пусть это звучит цинично, но есть в этой истории какая-то железная логика. Лежит теперь Валентина Петровна в палате, слушает, как чужие люди о ней заботятся, а родной кровиночки и след простыл. Горько? Ещё как. Но может, хотя бы сейчас кто-то задумается — и не повторит её ошибок.
