Почему, когда тёща слегла, я не в силах даже воды ей принести
Думаете, слышали всё о кошмарных свёкрах? Моя история переплюнет любой анекдот. Эта женщина превратила мои годы замужества в бесконечную мелодраму, где я — загнанная лиса, вынужденная улыбаться сквозь ежедневные упрёки, язвительные шуточки и откровенные издевки. И вот теперь, спустя восемнадцать лет, когда казалось — гора с плеч, судьба подкидывает новый «подарок»: у неё инсульт.
И что же теперь? Я должна, по мнению родни, бросить детей, карьеру в московской фирме (меня ждёт повышение!), превратиться в сиделку: менять памперсы, кормить манной кашей и слушать бред о том, как «сыночек женился на неумехе». Да ни за что! И дело не только в том, что у самой двойня в садике и кредит за квартиру в Мытищах. Дело в памяти.
Не вычеркнуть из сердца, как она привела на нашу с Сергеем свадьбу его бывшую — Алёнку из соседнего подъезда. Как рыдала в туалете, слыша её хохот за дверью. Как шептала моим малышам, что «папа найдёт новую маму, а эту тётю прогонит». Как ставила спектакли перед соседками, будто я суп пересаливаю, детей в грязном тащу в сад, а сама «на шее у мужа висит» — хотя это я три работы совмещала, пока её дорогой Сереженька «искал призвание».
Теперь же, видите ли, я «должна» ей за «помощь». А помогали-то как? Когда Ваня в три года температурил, она орала, что я «сглазила», тыкала в меня иконой, а сама даже чайник не включила. Когда Катюша родилась, принесла прокисший борщ и ушла с подружками в баню. Вот и вся забота.
Позвонила её родной дочери — Людке, которая в Питере живёт, домик с бассейном имеет. Так та фыркнула: «У меня свои дела!» И трубку бросила. А я, с двумя детьми и ипотекой, должна крутиться? Потому что «невестка — это как дочь», да?
Сергей, конечно, на её стороне. У неё дар — обводить его вокруг пальца с пелёнок. Объясняла, кричала, плакала — бесполезно. Заявил: «Не будешь маму навещать — развод и дети останутся со мной». После семнадцати лет брака. Представляете?
Моя мама, ангел во плоти, шепчет: «Потерпи, дочка, бог всё видит». Но я больше не могу. Не хватает сил притворяться святой перед той, кто годами травила меня, как крысу в подполе.
И не смейте судить! Чужим бабушкам в очереди помогала, бомжиху у метро кормила. Но за ней… Руки дрожат от ненависти. Боюсь, сорвусь, выкрикну всё, что копилось с тех пор, как в двадцать лет надела фату с кружевами.
Скажите — это справедливо? Человек, гробивший чужое счастье, теперь требует обнимашек и мисок с куриным бульоном? Почему я, которую она презирала, должна стать её ангелом-хранителем?
Не смогу. Не хочу. А осуждающие пусть сами возьмут к себе этаких «родных» — поменяют подгузники, выслушают матерные оскорбления в пять утра.
И напоследок — тем, кто ещё станет свекровью. Запомните: ваша невестка — не служанка. И когда-нибудь вам понадобится не просто её прощение, а глоток воды в три часа ночи. Учтите это, пока не оказались на месте моей тёщи. Пока не поздно.
