Когда мама сказала «нет»: как Марина спасла чужую семью
Марина резала капусту для щей, когда раздался звонок. За дверью стоял её сын — Сергей, с потухшим взглядом и потрёпанным чемоданом.
— Мам, я ушёл от Алины, — выпалил он, едва переступив порог.
— Как ушёл?! — выронила ложку Марина.
— Всё, хватит. Ни супа в кастрюле, ни пыли со шкафов. Дом — как поезд метро в час пик, а она то в телефоне уткнётся, то на диване дрыхнет… — голос его задрожал. — Пусти переночевать, а?
— Нет, — отрезала мать, вытирая руки о фартук.
Сергей остолбенел:
— То есть как это нет?
— Так и есть. Не пущу. Но садись, поешь. Потом разберёмся.
Он уплетал щи со сметаной так, будто в армии отслужил. Между глотками бубнил:
— До свадьбы — пироги да блины, а после — сырой картофель в подгорелом масле. Я ей говорю: “Алина, ну как так?”, а она в ответ ревет и лезет в “Одноклассники” рецепты искать.
— Учится, Сережа, — вздохнула Марина. — Не боги горшки обжигают. А ты вместо помощи — одни упрёки.
— Учится?! Да у нас в прихожей носки на люстре висят! Вчера открыл холодильник — а там её помада между банок с огурцами. Я как на работу в таком хаосе собираться должен?
— Дура молодая, — равнодушно отозвалась мать. — А ты? Совсем лоб не дорос? На то ты и мужик, чтобы терпеть да направлять. Полюбит по-настоящему — и печь будет, и полы мыть.
— Да я её люблю!..
— Только она об этом не знает. Вот и весь сказ.
Утром, когда Сергей ушёл на завод, Марина набрала Алину:
— Дочка, зайду сегодня, поболтаем.
Купила на рынке мяса да овощей, пришла — Алина в растянутой кофте, волосы в пучок кое-как.
— Серёжу проводила? — спросила Марина, разглядывая гору немытой посуды.
— Сам ушёл… кофе выпил… А что?
— И тебе не стыдно? Полдень, а у тебя крошки на полу — хоть граблями сгребай.
— Я… Я ночью кино смотрела…
— Ладно, не оправдывайся. Давай уберёмся, потом пельмени слепим.
— Не надо… Мы сами…
— Как знаешь. Только потом не приходи с жалобами. Держи продукты.
Дни текли, как густая сметана. Сергей всё чаще задерживался у матери, однажды даже соврал Алине, что ночует у друга.
— Надоело всё, — стонал он. — То платье новое выклянчит, то в телефон уткнется, как привязанная. Я не мешок с деньгами!
Марина молча кивала. А вечером на пороге появилась Алина — с красными глазами и дрожащими губами.
— Мама… Он меня разлюбил… Молчит целыми днями… Говорит, ошибка была жениться… Это вы его так научили?
— А может, твоя мамка не доглядела? Брак — не карусель в парке Горького. Любить — это и полы мыть, и щи варить.
Долго они шептались на кухне. Марина объясняла, ругалась, уговаривала. Решили: Алина запишется на курсы кройки, устроится в ателье, научится хоть яичницу жарить.
Прошло полгода. Марина устроила невестку в бухгалтерию, показала, как тесто замешивать. Как-то позвали её на ужин. На столе — холодец собственного приготовления, пироги с капустой.
— Мам, Алина — бриллиант! Теперь у нас как в “Яре” дома!
Марина смахнула слезу. Потрепала Алину по плечу:
— Умница. Видишь, какая ты на самом деле?
Жизнь заиграла новыми красками. Утром — совместные завтраки, вечерами — прогулки у пруда. Сергей перестал ныть, Алина — хныкать.
Через пять лет родился мальчик. На крестины собрали всю родню. После застолья Алина присела рядом со свекровью:
— Мам… Если бы не вы… Я тогда такая дура была…
— Дура — это кто в сорок лет на печи лежит. А ты — просто не знала. Теперь вот — семья.
— Хочу на работу выйти пораньше. Поможете с Ваней? С моей мамой по очереди?
— Ещё спрашиваешь, болтушка. Для внука хоть на край света.
С тех пор Марина стала для них больше чем роднёй. Сейчас у пары уже двое детей. Она на пенсии, но чаще внуки спят у неё, чем дома. А когда соседки допытываются, как удалось спасти семью, она лишь пожимает плечами:
— Баба должна бабу понимать. Вот и сыну достаётся, если ведёт себя не по-хозяйски.
