Жена собрала вещи и исчезла в неизвестном направлении
Перестань играть святую. Всё уладится. Бабы отходчивые, покричит и остынет. Главное, чего хотел добился. Наследник есть, фамилия не прервется.
Ирина ничего не ответила.
Ира, я наклонился поближе, понизив голос, ты ж меня неделю назад спросила: как я «позаботился» о беременности Анюты? Что это вообще значит, по-твоему?
Я отложил вилку и откинулся на спинку стула.
Да всё так, как сказал. Она мне пять лет мозги ела. «Не готова», «карьера», «давай потом».
А когда, простите, это «потом»? Мне уже тридцать два. Хотел сына, нормальную семью, как у людей.
Вот я и… подменил ей таблетки.
Ирина опешила.
Ты ей сказал об этом? Когда?
В тот день, как она ушла. Орать начала. Ну, я и ляпнул: «Привыкай, дорогая, ты же сама хотела ребенка, а я просто помог».
Думал, попсихует и вернётся. А она… ненормальная, что ли. Схватила сумку и исчезла.
***
На кухне, прямо рядом с горой немытых бутылочек, валялась забытая братом расчёска.
Ирина стояла над ней и злилась: ну почему же у нас вечный бардак?!
В соседней комнате наконец затих младенец, но спокойствие было обманчивым через час всё начнётся заново.
Ирина поправила халат, поставила чайник. Всего месяц назад забирали Аню, мою жену, из роддома. Тогда я светился от счастья, бегал с букетами, вслепую суетился, а Аня…
Аня смотрела так, будто не домой её везут, а на каторгу.
Ирина подумала: у женщин после родов сложное состояние, мало ли усталость, гормоны… А оказывается, тогда уже стоило насторожиться.
В прихожей хлопнула дверь я вернулся с работы, прошёл на кухню, на ходу ослабил галстук и пошёл к холодильнику.
Пожрать есть что? спросил я, не глядя на сестру.
В кастрюле макароны с сосисками.
Гоша, он только что уснул. Потише можно?
Я фыркнул, достал тарелку.
Задолбался, Ира. Клиенты всю душу вымотали. Как там сорванец?
Сорванец этот твой сын, Ирина вскинула голос. Его зовут Егор.
Он три часа ревел, живот болел.
Ну ты же справляешься, пожал плечами я и сел за стол. Ты ж женщина, оно в крови.
Мамка наша одна с нами возилась, пока батя по командировкам пропадал.
Ирина прикусила губу, хотелось запустить в меня тарелкой. Она жила тут временно, пока с долгами за аренду своей студии разбирается, а стала бесплатной няней, кухаркой и домработницей.
А я себя вёл, будто всё нормально, будто это не моя жена исчезла.
Аня звонила? спросила Ирина, оглядывая меня за ужином.
Я замер с вилкой у рта, лицо потемнело.
Не берёт трубку, сбрасывает. Обиделась, что я таблетки подменил, чтобы быстрее забеременела.
Ты подлец, Гоша, тихо проговорила Ира.
Чего? уставился я. Для семьи ведь старался! Деньги приношу!
Она же ребёнка бросила! Кто из нас виноват?
Ты лишил её выбора, Ирина поднялась. Ты человека, которого якобы любишь, обманул.
Как ей на это реагировать? Сказать «Спасибо, милый, ты поломал мне жизнь»?
Лучше не начинай, махнул я рукой. Перебесится. Куда ей деться? Егор здесь, вещи здесь. Деньги закончатся вернётся. А ты мне пока поможешь? У меня сдача квартальных на носу.
Ирина молча вышла на балкон.
Маленький Егор сопел в кроватке, крошечные кулачки сжаты. Ирина смотрела на малыша и чувствовала, как сердце сжимается.
С одной стороны беззащитный ребёнок, ни в чём не виноватый. С другой Аня, попавшая в ловушку.
Обидно было за обоих
Ира достала телефон, зашла в мессенджер. Аня была онлайн десять минут назад. Долго печатала, стирала, снова писала.
«Анют, это Ира. Я не уговариваю вернуться. Просто хочу знать ты жива, в порядке?
И тяжело всё на себе тянуть. Давай хоть поговорим, спокойно?»
Ответ пришёл через десять минут.
«Я в гостинице. Через три дня в командировку в Петербург на три недели.
Это ещё до всего намечено было. Вернусь подам на развод. Егора я не бросаю, Ира.
Но не могу там быть. Смотреть на ребёнка не могу в нём вижу Гошу».
Ирина вздохнула.
«Понимаю. Гоша всё рассказал».
«И как он? Гордится собой?»
«По всей видимости. Уверен, что вернёшься».
«Пусть мечтает. Ира, если тебе невмоготу скажи честно, я няню найду, деньги переведу.
Но к нему не вернусь. Никогда».
Ирина отложила телефон. Работу искать надо, долги разгрести, свою жизнь как-то устраивать.
Но бросить Егора на брата, который не знает, как подгузник застегнуть, она не могла.
***
Три дня тянулись, как ночной кошмар.
Я возвращался поздно, ужинал и падал спать.
Любая просьба помочь встречалась раздражением: «Я устал» или «Ты же лучше знаешь, как с ним справляться».
Однажды ночью Егор заревел не на шутку Ирина не выдержала.
Зашла ко мне в комнату, включила свет.
Вставай, ледяным тоном сказала она.
Ира, уйди. Мне рано вставать.
Мне всё равно. Качай сына. Он голодный, а у меня руки трясутся от усталости.
Ты вообще с ума сошла? я сел, злой и растрёпанный. Ты ж тут живёшь! Кормлю, пою, крышу даю, за свет плачу!
Значит, я тут просто прислуга? сорвалась Ирина.
Да какая разница? Света вернётся, отдохнёшь. Пока поработай.
Ирина вышла.
В ту ночь она не спала вовсе. Сидела на кухне, баюкала колыбель, и придумывала, как остановить мой беспредел.
Утром, когда я ушёл, Ирина снова написала Ане:
«Давай встретимся сегодня. Пока его нет. Очень надо».
Аня согласилась.
Встретились в скверике рядом с домом. У Ани были бледное лицо, тёмные круги под глазами, руки дрожали.
Она подошла к коляске, долго молчала, смотрела на Егора.
Он вырос, наконец прошептала она. За две недели так изменился…
Ань, он тебя не узнаёт, мягко произнесла Ира.
Знаю, Аня закрыла лицо руками. Я не чудовище. Где-то глубоко люблю его, чувствую, что это мой сын.
Но если представить, что снова окажусь под одной крышей с Гошей… Я дышать не смогу.
А если не с Гошей? спросила Ирина.
Аня посмотрела с недоверием.
О чём ты?
Он уверен, что ты всё равно вернёшься. Думает, ты его собственность вместе с ребёнком.
Но фактически он не отец. Ему нужен был просто факт наследника не сам ребёнок.
А что ты предлагаешь?
Езжай в командировку, работай, отдыхай от всего.
Я останусь тут с Егором ещё на три недели, подготовлю всё: план развода, раздел прав.
А если он ребёнка не отдаст? Будет же скандал…
Будет скандал, кивнула Ирина. Но у нас важный козырь его собственные слова о подмене таблеток. Если всплывёт при разводе я подтвержу. И про помощь по дому расскажу.
Он не отец, Ань. Ему только контролировать людей нравится.
Как поймёт, что Егор это ответственность, сразу отступит. Ему проще изображать «несчастного отца-героя», чем реально тянуть ребёнка.
Аня впервые за долгое время улыбнулась.
Ты совсем взрослая теперь, Ира.
Жизнь заставила, вздохнула Ирина. Договорились?
Да. Спасибо, Ира.
Три недели пронеслись мигом. Я становился раздражённее, стал замечать, что Ирина не бегает по первому зову с тарелкой.
Когда Аня вернётся? спросил я вечером.
Завтра, коротко бросила Ирина, держа Егора на руках.
Наконец-то. В ресторан хоть схожу, надо подарок купить, чтоб не бухтела. Кольцо или серёжки… Бабы любят.
Ирина посмотрел на меня с отвращением.
Думаешь, кольцом всё исправишь?
Хватит устраивать трагедию, попытался я приобнять её за плечо, но она отстранилась. Всё образуется. Женщины же отходчивые.
Главное цель достигнута. Сын есть, фамилия продолжается.
Ирина промолчала.
***
Наутро Аня приехала, когда меня не было. Она не заходила, ждала в машине. Ирина собрала все детские вещи, свои чемоданы, всё нужное.
Ей пришлось спускать сумки по очереди, малыш мирно спал.
Когда ненужное осталось только ключи, Ирина поднялась в квартиру и положила их на кухонный стол, рядом с расчёской как символ.
И оставила записку:
«Гоша, мы ушли. Не ищи Аню, она выйдет на связь через адвоката. Егор с ней, я тоже.
Ты так хотел семью, но забыл, что семья держится на доверии, а не на манипуляциях.
Макароны в холодильнике. Справляться с ними теперь тебе».
Они уехали.
Аня сняла небольшую однокомнатную на другом конце Москвы. Первые дни были тяжёлые: Егор плохо спал, Аня плакала, телефон Ирины трещал от звонков я метался, угрожал, грозился судом, орал, что всё отниму.
Но Ирина держалась спокойно.
Они выдержали.
Через несколько дней я сник, пропал из поля зрения.
Развод оформили через суд я ни разу не заявил, что хочу оставить Егора себе.
Ира оказалась права мне не нужны были эти хлопоты, предпочёл аллименты и свободу.
Даже встреч с сыном не требовал.
