Когда супруга превратилась в шеф-повара — а дома остались лишь вареники
Когда-то мы с Мариной жили самой заурядной жизнью в пригороде Петербурга. Оба работали инженерами на местном предприятии, получали скромную, но стабильную зарплату, воспитывали дочь-подростка, хлопотали по хозяйству — словом, всё как у всех. И главное — мне казалось, что мне сказочно повезло с женой. Не только потому, что она была чуткой и надёжной, но и потому, что каждый её ужин превращал кухню в ресторан. Маринина готовка — это было волшебство. Щи, котлеты, пироги — всё с любовью, с изюминкой. Даже обычная гречневая каша у неё получалась так, что я как-то спросил: «Ты точно не училась на повара?»
Но, как выяснилось, в каждой кулинарной страсти таится зёрнышко безумия. И однажды это зёрнышко проросло, перевернув наш быт с ног на голову.
Сначала Марина начала жаловаться на работу. Говорила, что устала от чертежей, что надоело считать копейки до зарплаты, что душа просит чего-то большего. Я не придавал значения. Ну подумаешь, всем надоедает рутина, особенно в промозглую осень. Утешал, твердил, что инженер — почётная профессия, дающая стабильность. Но Марина лишь отмалчивалась или бросала: «Ты не понимаешь». А потом однажды за ужином объявила:
— Я записалась на курсы. От «Империи вкуса», набирают учеников, гарантируют трудоустройство. Учёба — три месяца. Это моё. Я это знаю.
Цена обучения оглушила меня. Не думал, что стать поваром — всё равно что поступить в академию. Но в её глазах я увидел ту самую искру, перед которой бессильны любые аргументы. Долго подсчитывали бюджет, советовались с банком. Взяли кредит. А через неделю Марина уволилась.
Начались три месяца чистилища. Не потому что жена изменилась — напротив, она погрузилась в учёбу с головой. Поваренные книги, мастер-классы, бесконечные эксперименты. Мы с дочерью стали её дегустаторами: то пробовали новые сочетания специй, то обсуждали идеальную консистенцию теста. Но вскоре Марина стала презрительно морщиться при виде своих старых блюд: «Это же банальность», «Детсадовский уровень». Я пытался спорить, но она лишь отрезала:
— Ты не разбираешься в высокой кухне. То, что я раньше готовила, — просто топорная работа. Настоящее искусство — это когда каплю соуса размещают шприцем.
Потом оказалось, что для диплома обязателен стажировочный модуль. Ещё расходы. Ещё стресс. Но оно того стоило: Марина вошла в топ выпускников и получила место в престижном ресторане. Мы отметили её успех — правда, варениками, потому что времени на большее у неё уже не оставалось.
Прошёл месяц. Потом второй. Наши ужины теперь состояли из бесконечной череды замороженных полуфабрикатов: пельмени, блинчики, изредка — магазинные котлеты. Когда я осторожно намекал, что соскучился по её наваристому рассольнику или дрожжевым пирожкам, Марина вздыхала:
— Я целый день варю, жарю и запекаю. У меня сил нет даже ложку поднять. Разве вареники — это плохо?
Плохо? Конечно нет. Но от монотонности они приедаются. Даже дочь как-то спросила:
— Пап, а мама когда-нибудь снова сварит нам суп?
Но вместо супа мы слушали истории. Какой у них фирменный гуляш, как гости ахали над десертом с золотой пудрой, как шеф-повар хвалил её работу. А у нас на плите — всё те же полуфабрикаты.
Потом был юбилей у моего друга. Он знал, где работает Марина, и попросил помочь с банкетом. Жена с радостью согласилась, организовала всё со скидкой, и вечер получился на славу. Столы ломились от изысков, гости не скупились на комплименты, а мои приятели восхищённо хлопали меня по плечу:
— Ну, Олег, тебе повезло! Наверное, дома каждый день — как в «Метрополе»?
Я лишь криво улыбался. Как объяснить, что последние полгода наш холодильник забит только пельменями?
А потом Марина и вовсе стала чужой в собственном доме. Уходила затемно, возвращалась за полночь, измотанная, на взводе. Бытовые радости её больше не трогали. Дочь была на мне. Стирка — на мне. Готовка… ну, вы поняли. В конце концов я не выдержал:
— Марин, если тебе важнее ресторан, может, нам разъехаться?
Она вспыхнула. Сказала, что я не ценю её труд, её призвание. Но через пару дней всё же села поговорить.
— Прости. Я заигралась. Боялась, что если не буду выкладываться на сто процентов, меня выбросят на улицу. Не заметила, как перестала быть матерью и женой.
С тех пор многое изменилось. Марина стала приносить домой блюда из ресторана — аппетитные, с ароматом специй. Иногда по выходным снова готовит сама. Дочь теперь каждый вечер заглядывает на кухню: «Мам, а что у нас сегодня?» А я, глядя на них, думаю: да, она нашла своё место. Но главное — не потеряла нас.
И если теперь меня спросят, ревную ли я к её кулинарной карьере, отвечу:
— Ревную. Но мы нашли компромисс. Важно лишь, чтобы за пачками пельменей не исчезла семья.
