Мечта на колёсах: от боли к свободе
Алевтина и Геннадий, жители тихого городка под Казанью, наконец-то достигли цели, к которой шли годами. Они во всём себе отказывали, продавали картошку с огорода, подрабатывали на стройках — всё ради одного: купить крепкий автомобиль и отправиться в путешествие, о котором мечтали с самой свадьбы.
И вот – свершилось! В гараже рядом с потрёпанной «Окой» теперь стоял блестящий зелёный внедорожник. Геннадий, сияя как ребёнок, ходил вокруг, поглаживал капот, словно боялся, что машина растворится. Алевтина сидела внутри, закрыв глаза, и представляла бескрайние дороги, которые они наконец увидят.
Маршрут был продуман до мелочей — Геннадий рассчитал всё: где заправляться, где ночевать, даже где сфотографироваться у самых живописных дубов. Он отвечал за технику, дороги и сервис. Алевтина же знала все кафешки и музеи на пути. Готовились как к кругосветке — серьёзно, с душой.
Об этом они не рассказывали ни дочери, ни зятю. Это было их личное, сокровенное. Зачем детей впутывать?
Лето заканчивалось. Оставалось лишь закрыть дачу, и – вперёд, навстречу мечте. В тот день они убрали инструменты, выключили воду, погрузили в «Оку» банки с огурцами и мешки с яблоками. Дорога домой пролетела незаметно. Геннадий насвистывал «Подмосковные вечера», а Алевтина улыбалась, глядя в окно и предвкушая путешествие.
Вдруг свист оборвался. Геннадий резко схватился за грудь, лицо побелело, и он нажал на тормоз. «Оку» занесло, ремень впился в плечо Алевтины. Геннадий беззвучно осел на руль. Она застыла, не веря глазам, а потом бросилась к нему, тряся за плечи. Он не дышал. Пальцы дрожали, в ушах звенело, мозг отказывался понимать – как так, только что смеялся…
Приехала скорая. Врачи что-то говорили про инфаркт, но слова доходили сквозь туман. Потом были полиция, дочь в слезах, зять с растерянным лицом. Алевтина сидела в машине, как каменная, глядя, как увозят тело Гены.
Дальше – провал. Дни слились в серую массу. Она ходила, как автомат: ела, когда напоминали, отвечала односложно, не плакала – будто слёзы высохли навсегда.
Прошло девять дней, сорок, три месяца. Дочь Наташа приходила с пирогами, пыталась говорить, но Алевтина молчала, будто её не было.
А потом Наташа неожиданно спросила:
— Мам, а чья тачка в гараже?
— Гена ку… — голос сорвался.
И тут всё нахлынуло: их радость, его смех, их планы. Комок подступил к горлу, слёзы хлынули рекой. Она рыдала, не слыша вопросов дочери: «Папа купил? Когда? Почему молчали?» Наташа сыпала словами, но Алевтина лишь качала головой – впервые за месяцы давая волю горю.
Выплакалась к утру. А проснувшись, поняла: надо жить. Без него. Трудно, но надо.
С первым теплом Алевтина собралась на дачу. То ли по привычке, то ли чтобы отвлечься. В рюкзаке Геннадия (который она не трогала с того дня) нашла потрёпанную папку. Их мечту.
Открыла – сердце сжалось. «Какая теперь мечта? Всё кончено!» – чуть не выбросила её, но в итоге сунула в сумку.
Ехала на электричке – зять был занят, да и внедорожник теперь был его. Ей он больше не нужен.
Вечером на даче вспомнила про папку. Достала, открыла – и тут же захлопнула. Больно. Но на следующий день снова заглянула. Потом прочла пару страниц. Так, по крупицам, она начала перечитывать записи Геннадия: расчёты, маршруты, советы. Боль постепенно утихала, а в душе загорался огонёк. Будто он был рядом, и они снова планировали дорогу.
К осени Алевтина ожила. Она твёрдо решила: поедет. Одна. Записалась на курсы экстремального вождения – молодой инструктор хмыкал, глядя на неё, но она упорно крутила руль, пока пальцы не немели.
И получила права.
Однажды вечером она пришла к дому дочери. Внедорожник стоял у подъезда, с парой новых царапин на боку. Она провела ладонью по кузову, позвонила Наташе:
— Спускайся с документами.
Проверила бумаги, взяла ключи, села за руль. Раздался рёв мотора – и под недоумённые взгляды семьи она тронулась в путь. Через два дня пересекла границу, направляясь в первую страну их с Геной маршрута.
С дочерью поговорит позже. Наташа поймёт.
