Меня зовут Наталья Иванова, и живу я в Суздале, где белокаменные церкви отражаются в тихих водах реки Каменки. Когда мой коллега Дмитрий впервые обнял меня, сердце забилось в ритме надежды. Тогда мне казалось, что стану его избранницей. Мечта сбылась, но обернулась пеплом — я делила его с законной супругой Ольгой.
Только устроившись в компанию, я отправилась с ним в командировку в Москву — заключать выгодный контракт. После подписания документов он предложил: «Отметим успех коньяком?» Согласилась. В баре отеля «Золотой кольцо» алкоголь размял душу, разговоры полились как мёд. Внезапно его губы коснулись моих. Не сопротивлялась. В лифте он прижал меня к стене с такой силой, что голова закружилась. Ночь в его номере стала вулканом страсти.
Вернувшись в Суздаль, призналась подруге Елене, с которой работала бок о бок. «Он же женат!» — выдохнула она. Удар. Дмитрию едва исполнилось 28 — разве в наше время так рано женятся? Спросила прямо. «Да, женат два года», — ответил он. Но это не остановило нас. Стали встречаться в его квартире на улице Ленина, доставшейся от бабушки. С каждым днём я глубже проваливалась в эту пропасть.
Как-то утром, лежа рядом, попросила: «Уйди от неё». Он потупил взгляд: «Не могу». «Почему?» — «Она… у неё лейкемия. Недавно диагностировали». Задрожала. «Почему молчал?» — «Не хотел пугать». Когда Ольгу оперировали в пятницу, я молилась за неё в Покровском монастыре. После выписки прекратили встречи — его место было с больной.
Прошло три месяца. Он не звонил. На мой вопрос буркнул: «Состояние ухудшилось. Нужна химия». «А я?» — спросила. «Встретимся в субботу», — пообещал. Встретились. Страсть вновь смела всё. Но после я снова заговорила о разводе. Его лицо исказилось: «Никогда. Она — племянница гендиректора». Оцепенела. «Значит, болезнь — ложь?» Он хлопнул дверью, не ответив.
Через неделю в офис вошла высокая блондинка в элегантном костюме. Елена проводила её к Дмитрию. «Кто это?» — «Его жена». Под предлогом отправить документы заглянула в кабинет. Ольга сияла здоровьем — ни намёка на болезнь. Рядом с её уверенностью я чувствовала себя молью у свечи. «Она ведь не болела?» — спросила у Елены. «Кто тебе такое втюхал?» — рассмеялась та. Поняла: меня обманывали с первого дня.
Вскоре началась тошнота. Елена настояла на тесте — две полоски. Гинеколог подтвердил: восьмая неделя. Позвонила Дмитрию. «Избавься!» — рявкнул он. «Нет». «Тогда уволю!» — «Попробуй». Назло оставила ребёнка. Через неделю получила расчёт. Подруга устроила в цветочный магазин к двоюродному брату — тот бурчал, но взял «на птичьих правах».
Дочь родилась раньше срока — хрупкая, как крылышко стрекозы. Назвала Ариной. Ему не сообщала. Вижу его иногда во сне — красивый, холодный, с глазами-льдинками. Он выбрал карьеру, связи, а меня выбросил как ненужную вещь. Но я не сдаюсь. Каждый день — битва за дочь, за хлеб, за право дышать. Пусть живёт с совестью, если она у него есть. А я буду жить ради Аришки — моего солнышка в этой кромешной тьме.
