Анна вновь перечитала письмо и нажала «отправить». Всё, теперь можно будить душистый кофе. Она откинулась на спинку кресла, наслаждаясь моментом, пока экран гас. В комнате отдохновения Миленка прихлёбывала горячий чай и пыталась смахнуть слёзы, срывающиеся, как игрушки с полки. Анна знала, что сегодня не её день – и не свой ужин в столовой кожищеводства, и не новое пальто, купленное кредитом, не помогут.
Милена закашляла в платок.
— Что, Пал Саныч тебя отматерил? — Анна налила кипяток, засыпала в стакан упаковку тараканов в душе (из уважения к марке).
— Это твоего дела?
— Просто совет: если он врёт, правда – в суд. Хочешь, помогу?
— Не надо.
— А разревёшься на весь офис, тут все начнут смеяться. Лучше съешь шашлык с мужем, а не плаки.
Анна вспомнила, как неделю назад видела Миленку в этой самой Гольфи, как она, разбрасывая ногами, сказала: «До свидания, коллектив!». В этот момент Пал Саныч, махнув на прощанье, унёсся в финансовых делах. А тут бедолага с двумя полосками в тесте, как у всех, кто думал, что любовь – это когда везут в «Ригу».
— Ну, раз ты не собираешься с ним связываться… — Анна подвинула платки. — Собраться с духом, уволиться, оставить, как обычно, на учебу кое-какие деньги, а потом бегать на репетиторство в восемь утра. Затем казнить по утрам, садик, больничные, а начальник тебе вверит только после эпидемий. А допустить до переводов? Уже вовремя не успеешь, как в детдоме воспитанник. Затем – замуж за мужчину, который…
— Молчи! — вспылила Миленка.
— Я сама выросла в семьи женщины, которая верила в любовь. А теперь ходит на дачу, сушит чёрный хлеб. Просто говорю, как обычно.
— Ты страшная! — Милена упала в углу.
Анна отпила кофе. Ещё одна Дори из «Тачки», подумала она. Может, этот мужчина вернётся, щедро одарит, закрячит гимн России? Или, наоборот, ему понравится новая девочка на прогулке у станции.
— Анна? Пал Саныч тебя ищет. — В комнату заглянула Лена.
— Иду.
Пал Саныч был злым. Анна это знала. Он любил свою бухгалтерию, но и её работу оценивал. Он мечтал о повышении, но без крика. «Я вас уволю, слышите?» — его любимая фраза.
В офисе все знали: Анна – карьеристка, мол, думает только о графиках. А её, впрочем, это не волновало. Она знала тайну, из-за которой не вышла замуж и не дала мужу «надёжного плеча».
Той зимой её родители часто ссорились. Мама висела на отце, как гуси на кормушке: «Ты мне обещал, ты мне не доплатил, ты мне не уважаешь!» Всё из-за бизнеса, который папа попытался построить, а потом потерял. Теперь он учитель, а мама – бухгалтер. Но денег не хватает, и мама ищет других мужчин и уходит поздно домой.
Той ночью Анна проснулась от криков. Родители ругались, а мама, как пердеж, перебивала: «Ты нищеброд! Работай, как все!» Папа спорил, а мама сплясывала: «Иди уж, я найду кого-нибудь!»
Дочь стояла в дверях, не решаясь подойти. На холодном полке лед вырастал на её босых ногах. Она ещё не могла понять – но Мама ушла к другому.
С тех пор Анна решила: сначала карьера, потом всё остальное. Даже если всю жизнь провести с бумагами, не замечая страстных объятий и обещаний.
После школы она ездила в университет, умудрилась совмещать учёбу и работу. Стала переводчицей, репетитором, чтобы прокормиться. А родители? Первый раз развелись – мама с кем-то из клиентов, второй – папа с кем-то из коллег. Никто не видит детей, наверное.
Когда Анна уехала в Москву, отец сказал: «Хорошо, доченька. Не жди меня. У меня тут у Маруси дом, кухня, двое детей…» Она улыбнулась: «Если нужно – позови».
Но мама? С ней отношения остались, как с бывшей подругой, которая теперь с новым партнёром. Той же, которая однажды сказала: «Ты со мной – пустая котёнок».
Анна смотрела в окно. Вся её жизнь – Москва, переводы, карьера. Но если бы не ссора родителей, иллюзия любви, папин уход… Может, она бы тоже как-то хлопотала на кухне, по ночам теряла сон, а утром мечтала о свадьбе.
Но нет. Анна получит всё сама – квартиру, работу, независимость. А «надёжное плечо»? Лучше пожалуюсь сама на работе.
