«Продай родительскую квартиру — или я уйду»: как супруг заставил меня выбирать между памятью и семьёй
Я не верила, что близкий человек может в одночасье стать чужим. Что тот, кто клялся в вечной поддержке, однажды заглушит в тебе даже дыхание. Но сейчас именно так и происходит. Меня зовут Алевтина, мне тридцать девять, и мой муж Дмитрий поставил перед выбором, от которого сжимается сердце.
Мы с Дмитрием создали семью семь лет назад. Он уже был женат, растил двух детей от первого брака. Я знала, на что иду, но страх не остановил. Я приняла его ребят, старалась быть для них доброй. Он помогал им деньгами — я не возражала. Обязательства есть обязательства.
Жили мы в съёмной квартире в Нижнем Новгороде, оба работали, но денег вечно не хватало. Я — бухгалтером, он — автомехаником. Кредиты, долги, бесконечные подсчёты. Мечтала о ребёнке, но беременность не наступала. После тридцати пяти врачи вынесли приговор: бесплодие. Больно, но я держалась.
Тогда Дмитрий предложил перебраться к его родителям в деревню под Владимиром. Мол, и им помощь, и мы сбережём. Я сомневалась, но согласилась. Лучше, чем жить впроголодь. Их дом был старый, но крепкий. Чистый воздух, огород, своя картошка. Но с первого дня я чувствовала себя лишней. Свекровь смотрела на меня, будто на нахлебницу. Каждый мой поступок обсуждался, каждое слово — осуждалось.
Всё изменилось, когда умер мой отец. Он оставил мне квартиру в Иванове — светлую «двушку» в центре. Оформив документы, я впервые за долгое время почувствовала опору. Предложила Дмитрию переехать: «Шанс начать всё с чистого листа». Но он отрезал:
— Я не оставлю родителей. Они на меня надеются.
Сначала я смирилась. Но через месяц он огорошил:
— Продавай квартиру. Вложим деньги в ремонт родительского дома. Крышу перекроем, стены утеплим. Всё равно живём здесь.
Я онемела.
— Дима, это же папина квартира! Его память. Как ты можешь?
— А как иначе? Ты хочешь детей, а у нас даже условий нет. Будешь держать квартиру пустой, пока здесь потолок трещит?
Я пыталась объяснить: это не просто стены — это частица отца, его последняя забота. Дмитрий сначала отмалчивался, потом начал давить. С каждым днём жёстче. Уже не просил — требовал. А затем бросил:
— Или продаёшь, или я ухожу.
Мир рухнул. Он шантажировал меня. Топтал память, привязанности, прошлое. Всё ради ремонта дома, где меня терпели сквозь зубы.
Теперь я метаюсь по комнате, не находя ответа. Мама в слезах твердит: «Отец бы не позволил». Квартира — его последнее «я с тобой». А я? Разрываюсь. Люблю Дмитрия, но он смотрит на меня, как на кошелёк.
Продать — предать отца. Не продать — потерять мужа? Но разве любовь измеряется в квадратных метрах и рублях на ремонт?
Я в тупике. Но знаю точно: больше не стану жертвовать собой ради чужого комфорта. Даже если этот «чужой» — человек, которому я верила.
Иногда, чтобы сохранить себя, нужно найти в себе силы отпустить того, кто стал тяжёлым грузом. Ведь дом — это не стены, а те, кто наполняет их теплом. И если этого тепла нет, значит, и дома — тоже.