Голубые глаза из сна
Вадим не знал ни маминых объятий, ни отцовского смеха. В его памяти были лишь серые стены и тихие голоса воспитателей из рязанского детдома. Казалось, он появился на свет прямо здесь, среди казённых кроватей и пластиковых машинок. У других детей сохранились обрывки прошлого — бабушкины пироги, мамины духи, крепкие отцовские руки. У него — только скрип половиц и звук капающего крана.
Но ночью всё менялось.
Во сне к нему приходила женщина. Садилась на край кровати, гладила по волосам и шептала что-то ласковое. У неё были глаза — голубые, как небо в мае, ясные и такие родные. Проснувшись, он лежал, не шевелясь, боясь спугнуть остатки этого тепла. Весь день потом ходил задумчивый, но не хмурый — будто кусочек её доброты оставался с ним.
В реальности же дела обстояли иначе. В детдом регулярно наведывались «гости» — потенциальные родители. Дети надевали лучшие рубашки, декламировали стихи, изображали на лицах восторг. Толкались, перебивали, старались понравиться. А Вадим стоял в сторонке. Не кривлялся, не заискивал — ждал. Не первого попавшегося. Ту самую женщину из снов.
— Вадимка, ну хотя бы улыбнись! — вздыхала воспитательница.
Но он лишь хмурил брови и отворачивался. Он знал — уйдёт только с ней. Узнает её.
Как-то раз в детдом нагрянула делегация — праздновали юбилей учреждения. Вспышки фотоаппаратов, толпа незнакомцев. Вадим, по привычке, забился в угол. Но взгляд вдруг наткнулся на женщину — стройную, с короткой стрижкой и улыбкой, от которой по спине побежали мурашки. А глаза… те самые! Сердце ёкнуло.
И вдруг она взглянула прямо на него. Их глаза встретились, и он впервые в жизни… рассмеялся.
Воспитательница едва не выронила свой стакан с чаем. За пять лет в детдоме Вадим ни разу не смеялся. А тут — вдруг, искренне, по-настоящему.
Женщина подошла. Присела рядом. Он не отводил взгляд. Слушал, кивал, задавал вопросы. И не боялся. С ней было так же, как во сне — тепло и спокойно.
Потом она стала приходить чаще. Без камер и чиновников. Приносила книжки, они гуляли по двору, спорили о форме облаков. А потом она пропала. На месяц. Вадим не спрашивал у воспитателей — боялся, что её больше не будет.
Но она вернулась. В простой ветровке, без лишних слов. И сказала:
— Вадим, я заберу тебя домой. Ты будешь моим сыном.
Он не верил. Щипал себя — больно. Значит, правда. Не говоря ни слова, просто прижался к ней. Крепко-крепко.
Позже она познакомила его с мужем — добродушным здоровяком, который сразу принял мальчишку за своего. Началась новая жизнь. Первый торт в их квартире. Первая рыбалка. Первая ночь, когда не слышно шагов за дверью.
Вадим больше не возвращался в детдом. Лишь иногда, глядя в зеркало, замечал в своих глазах тот самый свет — голубой, тёплый, как у неё. У его мамы. Настоящей.
