Июньская история
Всё началось с того, что детские сандалики, которые моя знакомая Даша сушила на подоконнике — балкона-то у неё не было, — сорвались вниз.
«Говорила же, что так и будет,» — проворчала Дашина мама, часто навещавшая внучку. — «Как теперь их достанешь? Тысячу раз повторяла — нечего по лужам шлёпать! Сушить негде, запасной обуви нет!»
«Мам, да это же июньский дождь! Такое удовольствие — промчаться по лужам!»
«В этом году июнь выдался особенно мокрым.»
Даша высунулась из окна — на улице светило солнце, и ясно было видно: сандалики лежали на балконе этажом ниже.
Дом был новый, жили они там недавно, и ни Даша, ни её мама так и не видели соседа снизу. Ходили слухи, что там обитает какой-то угрюмый холостяк.
Мать с дочерью часто возмущались планировкой: «Ну зачем этому соседу балкон? Он же им никогда не пользуется! Сделали бы на нашем этаже — нам сушить негде!»
«Иди сейчас же, позвони ему. Лизонька завтра в чём в сад пойдёт?»
Лизонька — кудрявая трёхлетняя девчушка — не слишком переживала из-за отсутствия обуви, зато вовсю норовилась выкинуть в окно своего плюшевого медвежонка. Но бабушка вовремя захлопнула створку и строго погрозила пальцем.
Тем временем Даша уже сходила к соседу.
«Его нет дома. Как всегда.»
Мама Даши фыркнула:
«Марь Иванна из первого подъезда говорила, что он работает водителем трамвая. Попробуй теперь угадай, когда он дома бывает!»
«Потом ещё схожу,» — буркнула Даша.
Вечером она спускалась снова и снова, но сосед так и не появлялся. Лизоньке сердобольная подруга Даши принесла старые сандалии, из которых вырос её сын, — на пару дней в садик сойдёт.
Девочка надула губки, но делать было нечего. И на следующий день, и через день мать с дочерью стучались в дверь соседа — безрезультатно.
«Может, он там вообще не живёт?»
«А я вчера ночью, часа в два, свет в его окне видела,» — сообщила забежавшая «на соль» Марь Иванна. — «За своим котом Барсиком гонялась — не могла домой загнать.»
«В два ночи? Мы уже спали,» — растерянно ответила Даша.
«А чего ему караулить? Напишите записку, под дверь просуньте: мол, так и так, на вашем балконе наша обувь, принесите, пожалуйста, раз вас не застать.»
«Как же мы сами не догадались? Отличная идея! Не зря вас старшей по подъезду выбрали!»
Так и поступили. Написали записку, Лизонька тоже поучаствовала — нарисовала медвежонка внизу: «Это мой Мишка!» С торжественным видом они спустились вниз и засунули свёрнутый листок под дверь.
В тот же вечер раздался звонок.
«Сосед!!!» — в один голос вскрикнули Даша и Лиза (бабушка уже уехала, Марь Иванна тоже попрощалась) и бросились открывать.
На пороге стоял высокий, совсем не угрюмый, кареглазый мужчина в форме вагоновожатого. Он улыбнулся и протянул сандалики и игрушку: «Это у вас?» — обратился он к Лизе.
Та кивнула и тут же затараторила: «А рисунок мишки видел? Хочешь, покажу своего Мишку?»
Соседа слегка озадачил такой напор, но он молча кивнул.
Пока Даша благодарила его за сандалики, Лиза уже тащила его за руку в комнату, и Даша слышала только обрывки: «А у меня папы нет, а мама делает вкусный компот!»
«Вкусный компот, говоришь? Я тоже компот люблю,» — попытался поддержать разговор сосед. Даша оживилась:
«Может, приготовлю? У меня фирменный рецепт. Вы любите с вишней?»
«Неудобно, конечно… Но от компота не откажусь. Бабушка в детстве варила, с тех пор люблю — как раз с вишней.»
Так разговор за разговором, одна кружка за другой, они просидели на кухне до полуночи. Уже и Лизонька заснула, пробормотав на прощание: «Приходи ещё, ты мне понравился».
А они говорили и говорили — Даша и Михаил: о бабушках, о компоте с бубликами, о том, кто что любит, о дожде в июне, о том, что водить трамвай — его детская мечта.
Потом за окном хлынул летний ливень, шумный и нежданный, принося с собой прохладу и запах цветущих лип. Михаил вдруг спохватился: «Ну, мне пора!»
Даша, словно эхо дочки, сказала: «Приходите ещё!» — едва не добавив, что он им понравился.
Михаил приходил снова и снова. Пока не остался навсегда.
«Она ему всегда в дорогу компот собирает, а это ж я её научила! И оба они любят под дождём гулять!» — с гордостью рассказывала Лизкина бабушка Марь Иванне, прогуливаясь год спустя с коляской, в которой лежал младший брат Лизы.
Марь Иванна мечтательно вздохнула: «Люблю я компот…»
