Наконец-то в моей жизни появилось что-то личное — но дочь объявила меня сумасшедшей и запретила видеться с внучкой.
Всю себя я отдала дочери. Потом — внучке. Никогда не роптала, не просила ничего взамен. Но, кажется, они обе забыли, что я не просто бесплатная прислуга. Я — живой человек. Со своими мечтами, страстями и правом на радость.
Мне был двадцать один, когда я вышла замуж. Муж — Вадим — был тихим, работящим. Жили скромно, но дружно. Когда дочке исполнилось два года, он уехал в рейс — на фуре, везти какой-то груз. Вернулся? Нет. Погиб. Как — так и не объяснили. Осталась я одна с крошечной Алисой на руках.
Родители мужа к тому времени уже умерли, мои — в другом городе. Помощи ждать было неоткуда. Спасением стала оставшаяся от Вадима квартира. Пыталась работать из дома — давала уроки, ведь по образованию я учительница. Но поверьте, объяснять дроби, когда вокруг носится капризный ребёнок, — задача не из лёгких.
Потом мама забрала Алису к себе. Почти два года она жила у бабушки с дедом, пока я крутилась, как белка в колесе. Днём — школа, вечерами — репетиторство. Каждые выходные — поездки к дочке. И каждый раз, уезжая, я плакала в тамбуре электрички.
Когда Алиса пошла в садик, я молилась, чтобы не болела — отпрашиваться с работы было нельзя. К счастью, дочь оказалась крепкой. Потом школа. Потом институт. Всё тянула одна. С утра до ночи работала, чтобы купить ей хорошую одежду, обувь, оплатить курсы.
Когда она устроилась на работу, я впервые подумала: вот и всё. Я свободна. Только свобода оказалась похожей на одиночество. Родителей не стало, подруг не было — всю жизнь я только крутилась в хлопотах. Даже кот Васька стал единственным, с кем можно было поговорить.
А потом родилась Сонечка. Я переехала к дочери за месяц до родов — помогала с готовкой, уборкой, собирала сумку в роддом. Потом полностью взяла на себя заботу о малышке — Алиса быстро вышла на работу.
Но я не жаловалась. Наоборот — ожила. Снова чувствовала себя нужной. Когда Соня пошла в школу, я забирала её после уроков. Мы ели блины, делали уроки, катались на санках зимой. На одной из таких прогулок я встретила Сергея.
Он тоже сидел с внучкой. Его история была похожа на мою: рано овдовел, помогал дочери. Сначала просто разговаривали. Потом — дольше. А однажды он предложил встретиться… без детей. Просто выпить чаю.
Честно? Я растерялась. Последний раз меня приглашали куда-то лет тридцать назад. Но согласилась. Так в моей жизни снова появился свет. Мы ходили в театры, на катки, иногда просто сидели на лавочке у реки. Я вновь почувствовала себя женщиной.
Но дочь этого не приняла. Алиса позвонила как-то утром:
— Мы с Игорем хотим съездить к друзьям. Оставь Соню у себя на выходные, ладно?
— Прости, родная, но я уезжаю. Надо было предупредить заранее.
— Опять со своим этим… Сергеем? — прошипела она.
Я онемела:
— Алиса, что за тон? Ты же знаешь, я всегда с Соней. Но я не вечная нянька.
— Да ты совсем забыла про внучку! Ещё недавно твердила, что личная жизнь тебе не нужна, а теперь шатаешься по всяким концертам!
— Да, шатаюсь, — ответила я тихо. — Потому что живу. Потому что счастлива. И я думала, ты порадуешься за меня.
— Порадоваться?! Ты променяла внучку на какого-то деда! Возьми себя в руки, мам, у тебя крыша поехала! Больше Соню к тебе не привезу, пока не очухаешься!
Я сидела, не веря своим ушам. Всю жизнь я отдала ей. Бросила всё ради её счастья. Растила одна. Поддерживала. Нянчила её ребёнка. И теперь я — «поехавшая бабка», потому что осмелилась захотеть чего-то для себя?
Рыдала всю ночь. Сергею ничего не сказала. Он просто обнял меня и прошептал:
— Ты имеешь право жить. И любить.
Но внутри всё сжалось в комок. Не представляю жизнь без Алисы. Без Сони. Страшно, что однажды потеряю их навсегда. Надеюсь, дочь одумается. Поймёт — её мама не перестала быть бабушкой. Просто впервые за много лет захотела быть ещё и счастливой.
Разве я не заслужила хоть немного тепла?…
