Однажды, когда я наконец позволила себе немного личного счастья, моя дочь назвала меня безумной и запретила видеться с внучкой.
Всю свою жизнь я отдавала себя дочери, а затем — внучке. Но, видимо, мои родные забыли, что у меня тоже есть право на радость, не связанную только с ними. Я вышла замуж рано — в двадцать один. Мой муж, Андрей, был тихим и работящим человеком, душой не рвался к богатству, но всегда обеспечивал нас. Как-то раз ему предложили подработать — съездить с грузом в соседнюю область всего на пару недель.
Он не вернулся. До сих пор я не знаю, что случилось в той поездке. Просто однажды раздался звонок, и чужой голос сообщил, что Андрея больше нет. Так я осталась одна с маленькой дочкой на руках, без помощи. Его родители уже давно умерли, мои жили далеко. Я не понимала, как нам выжить.
Хорошо хоть осталась его однокомнатная квартирка. Будь не она — не знаю, как бы мы справились. Я учитель по образованию, поэтому первое время пыталась давать частные уроки дома, но возможно ли учить чужих детей, когда рядом кричит и бегает твой собственный ребёнок?
Устроиться на нормальную работу я не могла — куда девать двухлетнюю Ольгу? Разве можно оставить её одну? В один из самых тяжёлых дней приехала мама, увидела моё отчаяние — и забрала Олю к себе. Почти два года дочь росла у бабушки с дедушкой, а я работала без передышки. В школе, на подработках, у чужих детей на дому.
По выходным я ездила к Оле. Каждое расставание снова разрывало мне сердце. Потом садик — я боялась, что снова придётся сидеть на больничных, но, слава богу, дочь росла здоровой. Потом школа, потом институт.
Я выбивалась из сил, чтобы у неё было всё, что надо: хорошие туфли, красивое платье, учебники. Работала всегда на двух, а то и трёх работах сразу. А когда Оля закончила учёбу и устроилась, я впервые за долгие годы выдохнула. И в то же время осознала — теперь я никому не нужна.
Мне больше не приходилось хвататься за любую подработку. Здоровье начало сдавать, да и друзей почти не осталось — только кошка Маруся. Дочь изредка навещала, но развлекать мать весь день ей явно не хотелось. Я чувствовала себя лишней. Всё изменилось, когда родилась внучка Настя.
Перед её появлением я переехала к Оле и её мужу Сергею. Готовила, убирала, собирала вещи в роддом — всё на мне. Потом, когда дочь вышла на работу, я полностью взяла заботу о малышке. И не жаловалась — снова чувствовала себя полезной.
В этом году Настя пошла в первый класс. После уроков я забирала её, кормила, помогала с уроками, водила на кружки или гуляла в парке. Там мы и встретили Михаила. Он тоже гулял с внуком. Разговорились. Оказалось, он, как и я, рано овдовел и теперь помогал семье.
Когда познакомилась с ним, не ждала ничего. Сколько лет прошло с тех пор, как не стало мужа, а я ни разу не была ни на свидании, ни даже в кафе. Сначала — ребёнок, потом — работа. А после рождения внучки я и вовсе думала: какая уж тут личная жизнь? Кавалеры у бабушек не водятся! Оказалось — водятся. Михаил напомнил мне, что я не только мать и бабушка, но и женщина.
Его первое сообщение, в котором он предложил встретиться без детей, повергло меня в шок. С ним началась новая жизнь. Мы ходили в театры, на выставки, ездили в маленькие путешествия. Я снова почувствовала, что живу.
Но, увы, моей дочери это не понравилось. Всё началось с простого звонка в субботу:
— Мам, мы сейчас заедем, посидишь с Настей?
— Прости, солнышко, у нас планы. Мы уехали. В следующий раз предупреди заранее — обязательно останусь.
Оля фыркнула и бросила трубку. В понедельник мы вернулись. Я была радостная, бодрая. Даже Настя заметила, как у меня горят глаза. Всё шло спокойно до пятницы, пока опять не зазвонил телефон:
— Нас пригласили в гости, оставлю Настю?
— Договаривались же — предупреждать заранее. У меня всё расписано.
— Опять будешь шляться со своим Михаилом?! Да он тебе мозги окончательно промыл! — взорвалась она.
— Оль, успокойся! — попыталась я образумить её.
— Ты совсем забыла про Настю! Говорила раньше, что тебе ничего не нужно. А теперь что?
— Теперь я снова живая! Хотела бы, чтобы ты поняла это… как женщина женщину.
— А Настя как должна понять?! Променяла её на какого-то деда?!
— Да ты что мелешь?! Я с ней почти каждый день! Прости за резкость — и забудем.
— Это я должна просить прощения?! Да ты совсем рехнулась. Больше не оставлю с тобой Настю. Придёшь в себя — поговорим, — бросила Оля, хлопнув трубкой.
После этого у меня просто не выдержало сердце. Рыдала до боли, до дрожи. Всю жизнь положила на них. А когда наконец позволила себе немного счастья — меня вычеркнули. Вот так просто.
Я всё ещё надеюсь, что Оля одумается. Позвонит. Поймёт. Потому что без неё и без Насти жизнь для меня теряет смысл.
