Ольга стояла посреди гостиной, с билетом на отдых в сумочке. Глаза Дмитрия покраснели от злости, а его голос, словно эхо, отражался от стен. Она чувствовала, как все годы лишений, все мечты, похороненные под грузом ипотеки, и все несбывшиеся обещания сгущаются внутри нее, как волна, готовая накрыть с головой.
Дмитрий, прошептала она почти умоляюще, помнишь, когда мы подписывали кредитный договор? Ты сказал, что мы будем командой, что пройдём через всё вместе, что будем бороться за наше будущее. Я держала своё слово. Тащила этот груз. Семь лет! А теперь, когда мы наконец могли бы перевести дух ты говоришь, что ремонт ванной у твоей матери важнее, чем моя душа?
Муж резко отвернулся, избегая её взгляда.
Ты не понимаешь, Ольга. Это же мама. Если не мы ей поможем, то кто?
А я кто?! впервые за долгое время голос её сорвался. Разве я не твоя семья? Я, женщина, которая платила каждый взнос, отказывала себе в одежде, отпусках, встречах с подругами, только чтобы мы справились? Твоя мать прожила свою жизнь. Я всё ещё жду свою!
Дмитрий замолчал. Он разрывался между двумя верностями.
Следующие дни прошли в тяжёлом молчании. Маргарита звонила каждый день, спрашивая, когда начнётся ремонт. Он отвечал уклончиво или вовсе избегал разговоров. В квартире между ними выросла невидимая, ледяная стена. Она спала, отвернувшись, он проводил вечера, бесцельно листая телефон.
Но у Ольги уже был план.
Однажды утром она собрала чемодан. Два летних платья, купальник, который так ни разу и не надела, сандалии и паспорт. На тумбочке оставила короткую записку:
«Дмитрий, я семь лет мечтала о море. Еду, хочешь ты того или нет. Решай сам быть со мной или остаться. Выбор за тобой. О.»
За дверь вышла, не оглядываясь.
В самолёте, с билетом в Сочи в сумке, она почувствовала, как с плеч спадает часть тяжести, что таскала столько лет. Глядя в иллюминатор на облака, вспомнила детство, когда родители возили её на Чёрное море. Запах соли, шум прибоя, горячий песок под босыми ногами. Впервые за долгое время в сердце зажглась надежда.
В отеле она сидела на балконе, вглядываясь в яркую синеву моря. Сердце билось чаще, будто жизнь возвращалась. Вечером спустилась на пляж, позволила волнам омывать ступни и заплакала не от горя, а от облегчения.
Дмитрий, оставшись один, нашёл записку. Перечитывал её снова и снова, каждое слово жгло сознание. Он представлял Ольгу на пляже с блестящими глазами и улыбкой, которую не видел годами. Тогда его осенило: он украл её лучшие годы, и теперь мог потерять её навсегда.
Тем же вечером, когда Маргарита снова позвонила, он холодно произнёс:
Мама, ванная подождёт. Ольга нет.
Впервые старушка не нашлась, что ответить.
Через три дня он прилетел в Сочи. Искал её на пляже, среди улочек, усыпанных цветами, в ресторане отеля. Наконец увидел сидела одна за столиком, с бокалом белого вина.
Ольга выдохнул он. Я приехал.
Она долго смотрела на него без слов. В глазах читались обида, усталость, но и тень тоски.
Не знаю, Дмитрий, медленно проговорила. Не знаю, есть ли у меня силы верить в нас.
Клянусь, на этот раз я буду на твоей стороне, ответил он. Не заставлю тебя больше выбирать между нами и матерью. У неё была своя жизнь. Ты моя жизнь теперь.
Простые слова, но они проникли глубоко. Она разрешила ему сесть рядом. Это было не прощением, но началом.
Тот отпуск оказался не просто о море, солнце и песке. Он был о возвращении себя. Ольга часами плавала, смеялась, как в юности, с аппетитом ела морепродукты. Дмитрий смотрел на неё, будто заново открывая женщину, в которую когда-то влюбился.
В последний день, лёжа на шезлонгах, она сказала:
Если хочешь идти дальше, нам надо научиться жить для себя. Мы не можем вечно быть рабами чужих нужд.
Он кивнул. Понимал будет нелегко, но осознал, чем рисковали.
По возвращении Маргарита снова завела речь о ремонте. На этот раз он твёрдо ответил:
Мама, поможем, сколько сможем. Но всю твою жизнь мы на себя не возьмём. У нас с Ольгой тоже должна быть своя жизнь.
Она смотрела на него с удивлением и облегчением. Впервые за долгое время не чувствовала себя одинокой в этой борьбе.
Последующие годы стали другими. Не идеальными, но другими. Каждое лето они уезжали к морю, хоть на несколько дней. Ольга позволяла себе маленькие радости новое платье, духи, ужин при свечах. И всякий раз, вспоминая семь лет лишений, думала: оно того стоило ведь теперь она умела бороться за свои мечты.
Потому что настоящая свобода начинается не тогда, когда выплатишь последний платёж в банк. А тогда, когда сумеешь сказать «нет» тем, кто хочет отнять твою душу.
