Мелкий ледяной дождь хлестал по щекам, слепил глаза. Алевтина шла, мечтая только об одном — скорее добраться до своей хрущёвки. В голове стоял тяжёлый туман, мысли растекались, как расплавленный воск. Обходя огромную лужу у подъезда, она чуть не поскользнулась на обледеневшем асфальте. “Хватит щеголять. Не девица. Пора переобуться в угги”.
Наконец-то родной подъезд. Алевтина ввела код на ржавой домофонной панели. В нос ударило сухим, пыльным теплом от раскалённой докрасна батареи — как всегда, весной они жарят на полную. Лифт с глухим стуком поднял её на девятый этаж. “Вирус подхватила, что ли? Совсем без сил”, — подумала она, прислонившись к линолеумной стенке кабины.
В прихожей она без сил плюхнулась на старый табурет, прижалась к облезлым обоям и закрыла глаза. “Слава богу, дома!” — выдохнула она и провалилась в беззвучную, беспросветную мглу.
— Мам, ты чего в темноте? Ты в порядке?
От голоса Ваньки она вздрогнула, но глаза не открыла.
— Ничего, сынок. Просто умаялась, — еле шевеля языком, прошептала Алевтина.
Чувствовала, что сын стоит и смотрит на неё. С трудом разлепила веки — Ваньки в прихожей не было, зато из кухни лился свет. Алевтина скинула ботинки, пошевелила освобождёнными пальцами ног и попыталась встать. Тело тут же качнуло вперёд.
— Мам! — подскочивший Ваня удержал её от падения.
— Голова закружилась…
Ваня довёл её до дивана в зале. Алевтина развалилась на потёртом кожзаме, вытянула ноги. “Какое блаженство…” Глаза сами собой закрылись… Через мгновение она дёрнулась, вынырнув из забытья, и встретилась с испуганным взглядом сына.
— Мам, с тобой всё нормально?
Алевтина кивнула и попросила чаю. Ваня нехотя поплёлся на кухню.
А она вспомнила, как на работе очнулась на линолеуме в кабинете. Совсем не помнила, как упала. Тогда тоже списала на усталость. “Чувствую себя развалиной, а мне всего сорок. Может, правда заболела? Завтра схожу в поликлинику”. Алевтина вздохнула и побрела на кухню.
— Ты белая как мел. Голова болит? — Ваня поставил перед ней кружку с дымящимся чаем.
Алевтина натянуто улыбнулась.
— Просто устала, погода мерзкая. — Сделала глоток. — Ты поел?
— Да, мам. Мне ещё уроки доделать.
— Иди, всё в порядке. — Алевтина допила чай, переоделась в застиранную махровую домашнюю робу и заглянула в комнату сына. Ваня склонился над учебником. Сердце сжалось от нежности. Самый родной, любимый, единственный — и уже почти взрослый.
Алевтина тихо прикрыла дверь.
— Доктор, что со мной? Может, витамины пропить? — На следующее утро Алевтина сидела в поликлинике перед усталым терапевтом.
Она выспалась, но чувствовала себя разбитой.
— Посмотрим. Вот направление на анализы и МРТ. С результатами — сразу ко мне. В вашей семье были онкологические заболевания, инсульты?
— Да. Отец умер от рака, мама — от инсульта. То есть это может быть… У меня сын-подросток. У него кроме меня никого. Я не могу… — Голос Алевтины сорвался, превратившись в шёпот.
— Не будем забегать вперёд. Предрасположенность — не приговор. Вы ещё молодая женщина… Приходите с результатами. А пока оформлю больничный — обследуетесь, отдохнёте.
— Мам, ты была у врача? Что сказал? — Когда Ваня вернулся из школы, Алевтина уже варила борщ.
— Ничего особенного, отправил на обследование. Завтра не буди меня.
Алевтина смотрела, как Ваня ест. “Совсем взрослый. А вдруг у меня что-то серьёзное? Рак, например? Лучше не думать…”
— Мам, ты чего? Опять в себя ушла.
Алевтина вздрогнула.
— Ты последнее время какая-то отстранённая, — сказал Ваня.
— Задумалась.
Ночью не спалось. Как уснуть, когда в голове крутятся чёрные мысли? Алевтина вспомнила детство, родителей, как они уходили один за другим, когда она училась в педе. Тогда она встретила Сергея. Он был рядом, поддерживал. Сергей жил в общаге, приехал из Твери. Почти сразу стали жить вместе.
Когда Алевтина забеременела, Сергей обрадовался, предложил расписаться. Свадьбу не устраивали — у Алевтины родителей не было, а мать Сергея жила далеко. Позже съездили к ней в гости.
Конечно, были ссоры. Некому было подсказать, помочь. Алевтина терпела, когда Сергей задерживался после работы. Но когда Ване было два года, он вдруг заявил, что полюбил другую, что уходит…
Как она рыдала, цеплялась за его куртку. Он оттолкнул её и ушёл. Алевтина отдала Ваню в садик и вышла на работу. Как же было тяжело. Ваня постоянно болел. Алевтина бралась за любые подработки, но денег вечно не хватало.
Один раз позвонила бывшему, когда Ване нужны были дорогие лекарства. Он перевёл пять тысяч и спросил, куда она девает алименты?
Когда Ваня подрос и спросил про отца, Алевтина честно всё рассказала. Позже он признался, что караулил отца у офиса. Но тот был слишком занят разговором с длинноногой красоткой и не заметил сына.
Ваня тогда переживал, что отец променял их на другую. Потом спросил, почему мама не красится, не одевается модно, как новая жена отца? Как объяснить, что она старалась, чтобы он ни в чём не нуждался? Что на себя просто не оставалось. Боялась, что это прозвучит как упрёк.
А у Вани начался переходный возраст — огрызался, хамил, требовал свободы. Алевтина находила в его карманах вейп. Тогда она ещё раз позвонила его отцу. Сергей сказал, что у него только что родилась дочь, что нет ни времени, ни денег.
Алевтина пыталась говорить с сыном, но всё заканчивалось криками. Ваня грозился уйти из дома. Сколько же горя выпало на её долю…
Но вот уже год Ваня увлёкся музыкой, сидит дома, учится играть на гитаре. Казалось, худшее позади. И вдруг эти обмороки, слабость. “Господи, за что? Я не могу оставить Ваню. Он никому не нужен кроме меня…”
Алевтина сидела в поликлинике, смотрелаОна взяла направление в дрожащих руках, подумала о Ване и тихо прошептала: “Всё будет хорошо”, — потому что иначе быть не могло.
