Младший внук — разве он не в счёт? Почему свекровь души не чает в одном, а другого будто бы и не замечает…
Порой самые глубокие раны оставляют не враги, а те, кого мы считали родными. Это история о моей боли. Меня зовут Светлана, я замужем за Дмитрием уже шесть лет, и у нас растёт чудесный сын Илюша. Но с его рождения в нашу жизнь вошла тень — равнодушие его родной бабушки, моей свекрови.
Всё началось ещё до появления Илюши. Когда я познакомилась с Димой, он уже два года как развёлся. Его сыну от первого брака тогда было пять. Муж честно признался, что платит алименты и видится с ребёнком, но заверял, что бывшая жена в нашу жизнь вмешиваться не станет. Мы верили, что сможем начать всё с чистого листа.
Свекровь с первых дней отнеслась ко мне холодно. Не грубо, но отстранённо. Я понимала — может, она всё ещё надеется, что первая невестка вернётся. Возможно, считает меня «похитительницей», хотя Дима ушёл задолго до нашей встречи. Я старалась не замечать её холодности. Но то, что случилось потом, больнее любых слов.
Когда родился Илюша, свекровь даже не позвонила. Ни поздравлений, ни визита — тишина. При этом старшего внука она видела регулярно: забирала на выходные, водила на секции, осыпала подарками. А про Илюшу — будто и не знала.
Дима огорчался, но верил, что она одумается. «Мама просто привыкла по-старому, — говорил он. — Дадим ей время». Он предлагал сам отвезти Илюшу к ней, но я отказалась. Как оставлять ребёнка с человеком, который его даже не удосужился увидеть? Вдруг она его не примет?
Годы идут. Нашему сыну скоро четыре. Он весёлый, общительный малыш. Старший брат часто приходит в гости, и это радует — они нашли общий язык, несмотря на разницу в возрасте. Мои родители души не чают в внуке, приезжают каждые выходные. А вот бабушка по отцу так и не появилась.
Ни на первый день рождения, ни на второй, ни на третий. Мы не звали — зачем навязываться? Не напоминали — не хотели унижаться. В душе копилось столько боли, что я решила: пусть будет как есть. Не надо — значит, не надо. Какая же это бабушка, если ей всё равно?
Но тяжелее всего видеть глаза Дмитрия. Он молчит, не жалуется, но я вижу — ему больно. Всю жизнь он считал маму доброй и отзывчивой. Не понимает, как она могла отвернуться от родного внука. Мы говорили об этом не раз. Он пытался с ней поговорить, но она лишь отмахивалась — то времени нет, то здоровье не то.
Я знаю, он всё ещё надеется. Что однажды она постучит в дверь, принесёт пирог и скажет: «Прости, я была не права». Но я больше не жду. И не хочу, чтобы Илюша рос в ожидании чуда, которое может не случиться.
Мы дали сыну всё, что могли: любовь, заботу, защиту. У него есть родители, которые его обожают, дедушка и бабушка с моей стороны, старший брат. А если бабушки по отцу в его жизни нет — значит, так и должно быть. Я не стану силой тянуть в нашу жизнь человека, который сам от нас отвернулся.
Но сердце матери — не камень. Иногда ловлю себя на мысли: а вдруг Илюша однажды спросит, почему бабушка к нему не ходит, почему не зовёт в гости, почему у брата она есть, а у него — нет? Что я ему скажу? Что она его не любит? Что он для неё чужой?
Не хочу, чтобы сын чувствовал себя ненужным. Но и врать не стану. Пусть лучше поймёт: любовь нельзя требовать. Её или дарят — или нет.
Дима пока не смирился. Он верит, что мать однажды осознает, как обделила вниманием невинного ребёнка. Что захочет наверстать упущенное. А я просто молюсь, чтобы Илюша никогда не почувствовал того холода, который когда-то почувствовала я. Ведь ничто не ранит больнее, чем равнодушие самых близких.
И если свекровь когда-нибудь прочтёт эти строки — пусть знает: дверь нашего дома пока открыта. Но не навсегда. Любовь внука нужно заслужить. Не словами, а делами. Пока ещё не поздно…
