**Дневник.**
Сегодня я стою перед выбором, от которого зависит не только моя судьба, но и судьбы двоих. Меня зовут Марина, мне двадцать девять, живу в Нижнем Новгороде, работаю в маленькой юридической конторе. У меня есть семья, друзья… но сердце принадлежит человеку, с которым мы не можем быть вместе. Это не просто драма. Это год тоски.
С Сергеем мы были вместе три года. Молодые, горячие, беспечные. Ругались, мирились, мечтали. Я верила, что он — мой, а он клялся, что без меня задыхается. Мы были счастливы, пока не поссорились из-за глупости, из-за пустяка. Оба вспылили, оба разошлись, ни у кого не хватило духа сделать шаг. Гордость — наша общая слабость.
Прошло несколько месяцев. Я скучала. Ждала звонка, но сама не звонила. А потом узнала: у него новая девушка. Коллега, скромная, тихая… и вскоре беременна. Будто кто-то вырвал у меня сердце. Помню, как стояла у окна, а внутри — пустота, будто продуло насквозь.
Когда родилась его дочь, я всё же набралась смелости позвонить — просто поздравить. Он замолчал, потом сказал:
— Ты не представляешь, как я рад твоему голосу. Встретимся?
Не знаю, зачем согласилась. Наверное, просто хотела увидеть его глаза. Мы молчали. Сидели, смотрели друг на друга, и в этом молчании было всё — и любовь, и обида, и тоска. Он держал мою руку, а слёзы текли сами.
С той встречи мы стали видеться. Редко, осторожно, будто боялись признаться даже себе. Целый год так продолжалось — без близости, без обещаний. Я не могла. Стоило подумать о его дочке, о том, как он баюкает её по вечерам — и сердце сжималось.
Он жаловался, что дома невыносимо. Что с матерью ребёнка его ничего не связывает, кроме дочери. Что любит только меня. Спрашивал:
— Если я уйду? Если вернусь? Ты возьмёшь меня?
А я молчала. Потому что передо мной был не только мужчина, которого я люблю, но и отец. Отец маленькой Насти, которая ещё не говорит, но уже знает запах его пальто, тепло его рук, его голос перед сном.
Как я могу это забрать? Как стать причиной, по которой ребёнок останется без отца?
Может, они и не любят друг друга. Может, живут вместе только ради дочери. Но разве это плохо? Сколько семей держатся на этом — и живут. Кто-то учится любить заново, кто-то просто терпит… А если я разрушу это — смогу ли быть счастлива, зная, что Настя растёт без папы?
Мне страшно. Я мечтаю о нём, засыпаю с его именем, не вижу никого вокруг. Он — мой воздух. Но имею ли я право на эту любовь?
Иногда думаю: а если бы на месте Насти была я? Если бы моего отца увела другая — что бы я чувствовала? Я слишком хорошо помню, каково это — расти без папы. Не хочу, чтобы кто-то ещё пережил такое.
Сергей ждёт ответа. Говорит, что готов уйти. Умоляет:
— Скажи, что ты хочешь. Я всё брошу. Только скажи…
А я… я не знаю.
Разум твердит: оставь всё как есть. Не ломай чужую жизнь. Будь сильной. А сердце рвётся к нему, кричит, не даёт дышать.
Если ты это читаешь, если была в такой же ситуации — скажи, как поступить? Можно ли быть счастливой, не разрушая чужого счастья? Или любовь всегда кому-то приносит боль?
Я люблю его. Но не хочу, чтобы его дочь росла без отца.
И впервые в жизни мне по-настоящему страшно.