Я отвернулся от своих родителей, и причиной стала моя жена.
Мне 44 года, и я вырос в семье, о которой многие могут только мечтать. Заботливые родители — оба врачи, управляющие собственными клиниками в пригороде Москвы, — и брат, мой лучший друг с детства до юности. Картина идеального счастья, где каждый день был наполнен теплом и поддержкой. Но всё изменилось, когда в мою жизнь ворвалась она — женщина, которая перевернула мой мир с ног на голову и в итоге разорвала его на клочья.
Я встретил Оксану на первом курсе института. Она была моей полной противоположностью, как день и ночь. Её детство прошло в детском доме, откуда её забрали в 11 лет приёмные родители. Но счастье длилось недолго — они развелись, и Оксана осталась с матерью, которая вскоре спилась. Связь с отцом почти оборвалась. Её жизнь была борьбой, но она выстояла — с железной волей и решимостью вырваться из прошлого. После школы поступила в вуз, оплачивая учёбу самостоятельно. Работала на нескольких работах, зубрила до ночи, окончила с красным дипломом. Эта сила меня заворожила.
Наши отношения начали развиваться сказочно, пока я не привёл её в родной дом. Оксана, выросшая в нужде, смотрела на наш уютный дом с едва скрываемым презрением. Она промолчала, но позже, в разгар ссоры, выкрикнула, что мы — богатые снобы, живущие в своём иллюзорном мире. Эти слова ударили меня, как гром среди ясного неба, но я проглотил обиду, списав всё на её тяжёлое прошлое. Мы пережили этот кризис, хотя трещина уже образовалась.
Перед свадьбой я сказал ей, что родители хотят оплатить торжество. Оксана вспыхнула, как пожар: «Я не хочу быть у них в должниках!» Её голос дрожал от злости, а я не знал, как её успокоить. Втайне поговорил с родителями, и они, чтобы избежать конфликта, тихо передали мне деньги. Оксане я ничего об этом не сказал. Свадьба прошла великолепно, и она гордилась, думая, что мы всё сделали сами, доказав миру свою независимость. Я молчал, боясь разрушить её иллюзию.
Когда мы узнали, что у нас будет дочь, родители светились от счастья. Однажды они привезли детские вещи — крохотные платьица и пинетки. Я ждал скандала, но Оксана неожиданно улыбнулась и поблагодарила их. А потом, едва за ними закрылась дверь, холодным тоном заявила: «Больше никаких подачек от твоих родителей». Я не решился говорить об этом маме с папой — их радость за внучку была такой искренней, что я не хотел её гасить. На их вопросы, что нам нужно, я врал, что мы уже всё купили.
Но буря всё же разразилась перед родами. Родители без предупреждения привезли новенькую коляску — дорогую, ту самую, что мы видели в магазине. Оксана побледнела: «Это ненужная роскошь, забирайте обратно!» Слово за слово, и началась ссора. Она кричала, оскорбляла их, а я стоял, как громом поражённый. Визит закончился скандалом, после которого у неё начались преждевременные роды. И кого она обвинила? Моих родителей! Сказала, что это их вина, что они довели её до стресса. Я впервые выступил против: «Ты не права, они не виноваты!»
А потом она поставила меня перед выбором — страшным, как зловещий приговор. Либо я остаюсь с ней и дочерью, но полностью отрекаюсь от родителей и брата, не принимаю от них ни копейки, либо развод — и я никогда не увижу свою малышку. Сердце разрывалось на части, кровь стучала в висках. Что мне было делать? Я выбрал жену и дочь, отвернувшись от семьи, которая дала мне всё. Отказался от любви родителей, от наследства, что могло бы обеспечить нам безбедную жизнь. Мы переехали в другой город, подальше от прошлого.
Двенадцать лет я не слышал маминого голоса, не обнимал отца, не шутил с братом. Я работаю учителем в школе, и каждый конец месяца — это подсчёт копеек, чтобы свести концы с концами. Мы живём скромно, практически бедно, потому что Оксана ненавидит получать помощь. Я смотрю на неё и не узнаю ту девушку, что когда-то вдохновила меня своей стойкостью. Теперь я вижу лишь злость — она ненавидит мир, винит всех за то, что её жизнь не стала такой, как у других. То, что я любил в ней, обернулось отвращением, гложущим меня изнутри.
Я думаю о разводе. Дети подросли, и я надеюсь, они поймут меня, поймут, почему я больше не могу так жить. Я ошибся в Оксане — жестоко, непоправимо. Её гордость, что казалась мне силой, оказалась ядом, отравившим всё вокруг. И теперь я стою перед руинами своей жизни, спрашивая себя: как я мог так ослепнуть? Как я пожертвовал семьёй ради женщины, что ненавидит даже тень счастья?
