Избранник мой оставил жену ради меня, но я и не предполагала, чем это обернется.
Увлеклась я им еще в студенческие годы, когда жила в небольшом городке под Москвой. Это была слепая, безумная любовь, которая буквально сносила крышу и заставляла забыть обо всем. Когда он, наконец, обратил на меня внимание, остатки разума улетучились. Встретились мы через несколько лет после университета — судьба свела нас в одной адвокатской конторе. Одна профессия, общие интересы — я решила, что это не просто совпадение, а знак свыше, моя сказка, вот-вот ставшая реальностью.
Он казался мне совершенным, словно из моих грёз. То, что у него была жена, меня в юности не смущало — я не понимала, что такое распад брака, не осознавала боли за такими историями. Я ни капли не стыдилась, когда Иван бросил свою жену ради меня. Кто бы мог подумать, что этот выбор выльется для меня в беду? Правда в народной мудрости: на чужом несчастье своего счастья не построишь.
Когда он выбрал меня, я была на седьмом небе, готова простить ему всё. Однако в быту он оказался совершенно не принцем. Его вещами была завалена квартира, посуду он мыть отказывался, и всё домашнее хозяйство легло на мои плечи, как тяжкий крест. Тогда я закрывала на это глаза — любовь ослепляла, делала меня мягкой и покорной.
Про свой прошлый брак он быстро забыл, будто стер его из памяти. Детей у них не было, свадьбу, как он признался, настояли её родители. «С тобой всё иначе, ты — моя судьба», — шептал он мне, и я таяла. Счастье моё было ярким, но недолгим, как вспышка летней грозы. Всё изменилось, когда я забеременела.
Сначала Иван сиял от радости — ребёнок, его ребёнок! Мы устроили большой семейный праздник, пригласили родных, друзей. Тосты, пожелания здоровья малышу — вечер остался светлым пятном в моей памяти, островком тепла в море грядущего холода. Я не жалею об этом, но после той ночи моя слепая любовь стала угасать, как свеча на ветру.
Чем больше рос мой живот, тем реже я видела Ивана дома. Я ушла в декрет, и наши встречи сократились до поздних вечеров. Он оставался задерживаться на работе, пропадал на корпоративных мероприятиях. Сначала я терпела, но вскоре это стало невыносимым. Быт превратился в пытку: я, беременная, с трудом передвигалась, а его одежда лежала повсюду как немой укор моей наивности. Я спрашивала себя: не поторопились ли мы с ребёнком? Я знала, что любовь ослабевает со временем, но не думала, что испарится так быстро.
Он всё ещё приносил цветы и шоколад, но мне требовалось другое — его присутствие, поддержка и тепло. А затем правда всплыла на поверхность. Случайный разговор с коллегами за чашкой кофе открыл мне глаза: в отдел пришла новая сотрудница, молодая, активная. И так уже нехватка сотрудников, а мой декрет сделала ситуацию критической. Совпадение? Я не знала, она ли это, но у Ивана явно появилась другая. Его жизнь теперь состояла из «работы», «встреч» и «срочных дел». Однажды я нашла в кармане его куртки записку с незнакомыми инициалами. Сердце сжалось, но я положила её обратно, решив притвориться слепой. Страх остаться одной на седьмом месяце беременности парализовал меня.
Он стал жаловаться, что я «вечно на нервах», а каждая ссора заканчивалась его усталым вздохом, как будто я была обузой. Я боялась заговорить о главном — знала, что это конец. И он наступил. Самые страшные, что я слышала в своей жизни, были: «Я не готов к детям. У меня есть другая». Как он это сказал, я не помню, в голове гудело, мир рушился. Я думала, что сойду с ума от боли и унижения.
Но я нашла в себе силы. Подала на развод, хотя каждая буква в заявлении была как удар в сердце. Он и не думал, что я решусь, что на следующий день выставлю его вещи за порог. Спасибо, что квартира была съемной, делить не пришлось.
— А ребёнок? Подумай о ребёнке! Как ты его растить будешь? — бросил он напоследок.
— Справлюсь. Буду работать дома. Родители помогут. Мама всегда говорила, что ты изменщик, надо было её слушать, — ответила я, захлопнув дверь.
Ответственность за сына придала мне стойкость, о которой я и не подозревала. Сама бы я никогда не ушла, но ради него — смогла. Его предательство было таким низким, что я вычеркнула Ивана из своей жизни, словно его никогда не существовало. Глаза мои открылись, и я увидела его настоящего.
Первые месяцы после развода, включая роды, были настоящим адом. Я вернулась к родителям в соседний поселок — они приняли меня с радостью, особенно радовались внуку. Я скучала по Ивану, но прогоняла эти мысли прочь. В глубине души я знала: поступила правильно и дам сыну всё, что могу.
Как только силы вернулись, я занялась работой — переводила юридические тексты на дому. Бывали месяцы без дохода, но родители поддерживали, пока я не нашла клиентов. Сын рос, годы пролетали незаметно. Я осознала, что ему нужен свой угол. Родители не хотели нас отпускать, но я мечтала о независимости — своём кабинете, его комнате. К тому времени я смогла позволить себе снять квартиру.
Жизнь наладилась. Детский сад сменился школой, первый класс — пятый, и я впервые за долгое время ощутила свободу и покой. Но тут он объявился снова. Наш городишко мал, а в юридических кругах все друг друга знают. Иван легко нашёл мой офис. Как я жалела, что не уехала подальше! Он заявил, что «нагулялся», что сожалеет о прошлом, что был «молод и глуп». Просил познакомить его с сыном, которого никогда не видел.
По закону он имеет право видеться, и если захочет — добьётся своего. Но сама мысль об этом леденит мне кровь. С той встречи прошло несколько недель. Я сказала, что подумаю, но в голове хаос — я не верю ему и не хочу подпускать к сыну. Может, это моя кара? Моя плата за то, что увела его от жены? Я всерьез подумываю уехать в другой город, чтобы избавиться от прошлого, что снова возвращается в мою дверь.
