Любовь без права на близость
Ольга Сергеевна поправила белый халат и бросила взгляд на часы. До конца дежурства оставалось ещё четыре часа, но усталость уже сковывала плечи. В коридоре неврологического отделения царила привычная суета: медсёстры торопливо шагали между палатами, родственники пациентов перешёптывались у стен.
— Доктор Игнатова, вас спрашивают, — доложила молоденькая медсестра Настя, заглянув в кабинет.
— Кто именно?
— Родственник пациента из седьмой палаты. Кажется, Волков.
Ольга Сергеевна кивнула и отложила историю болезни. Фамилия «Волков» заставила сердце учащённо забиться, хотя она изо всех сил пыталась сохранить профессиональное спокойствие.
В кабинет вошёл высокий мужчина с проседью на висках и усталыми карими глазами. Игорь Волков держал в руках пакет с апельсинами и выглядел встревоженным.
— Добрый день, доктор. Как поживает моя супруга?
— Садитесь, пожалуйста, — Ольга Сергеевна указала на стул. — Состояние Анны Павловны стабильное. Лечение даёт положительный эффект.
Игорь облегчённо выдохнул и провёл рукой по лицу.
— Слава богу. Я всю неделю не находил себе места. Когда у неё случился приступ, я подумал…
Ольга Сергеевна смотрела на него и чувствовала, как в груди сжимается знакомый тяжёлый ком. Эта боль поселилась в ней полгода назад и не отпускала ни днём, ни ночью.
— Игорь Николаевич, ваша жена — сильный человек. Инсульт был локальный, речь восстанавливается. При правильной реабилитации она сможет вернуться к обычной жизни.
— Спасибо вам за всё, — он посмотрел ей прямо в глаза. — Я знаю, что вы уделяете Ане больше внимания, чем другим пациентам. Она сама мне говорила.
Ольга Сергеевна отвела взгляд. Да, она действительно занималась Анной Павловной больше, чем остальными. Но не из профессионального долга, а из чувства вины, которое разъедало её изнутри.
— Это моя работа. Каждый пациент заслуживает внимания.
— Тем не менее, спасибо. Можно я её навещу?
— Конечно. Только не утомляйте её разговорами.
Игорь поднялся, но не уходил.
— Доктор, можно задать вам личный вопрос?
Ольга Сергеевна напряглась.
— Слушаю.
— Вы замужем?
Вопрос повис в воздухе. В его глазах читалось то же, что грызло её саму — мучительное, запретное, невозможное.
— Нет, — чуть слышно ответила она.
— Понятно. Простите за бестактность.
Он направился к двери, но на пороге обернулся.
— Ольга Сергеевна, я хотел сказать… если бы обстоятельства были другими…
— Не надо, — перебила она. — Пожалуйста, не надо.
Он кивнул и вышел. Ольга Сергеевна осталась одна, чувствуя, как подступают слёзы. Она подошла к окну, за которым хлестал осенний дождь.
Всё началось в октябре, когда Анну Павловну привезли с первым микроинсультом. Тогда она быстро пошла на поправку, но её муж Игорь приходил каждый день: приносил домашнюю еду, читал вслух, рассказывал новости.
Сначала Ольга Сергеевна просто наблюдала за этой парой с профессиональным интересом. Такая забота — редкость. Чаще родственники навещали от случая к случаю, а некоторых больных никто не ждал.
Но потом она стала ловить себя на мысли, что ждёт его появления. Прислушивается к его шагам в коридоре. Находит поводы задержаться у седьмой палаты, когда он там.
А он, казалось, тоже стал обращать на неё внимание. Задавал вопросы о лечении, благодарил, иногда заговаривал о книгах, о погоде. Ничего предосудительного.
Но чувства не спрашивают разрешения. Они приходят без спроса и остаются, несмотря на разум.
Анна Павловна выписалась через три недели. Ольга Сергеевна думала, что это конец, что странное волнение пройдёт.
Но в феврале случился повторный приступ. На этот раз — тяжелее. Игорь стоял у реанимации, бледный, как мел.
— Доктор, спасите её, — умолял он. — Она для меня всё. Мы вместе тридцать лет.
Тридцать лет. Ольга Сергеевна мысленно повторила эту цифру. Тридцать лет брака, быта, воспоминаний. А у неё? Пустая квартира, работа и неразделённая тоска по чужому мужу.
— Мы сделаем всё возможное.
И она действительно делала. Консультировалась с коллегами, изучала новые методики, следила за каждым изменением. Анна Павловна была не просто пациенткой — она была женой человека, которого Ольга Сергеевна полюбила без надежды на взаимность.
Странная это была любовь. Безмолвная, обречённая, живущая только в больничных коридорах.
— Ольга Сергеевна, — голос медсестры вывел её из раздумий. — Вас зовёт пациентка из седьмой палаты.
Она вздохнула и пошла к Анне Павловне. Та сидела на кровати, листая журнал. Несмотря на болезнь, выглядела ухоженно: аккуратная стрижка, лёгкий макияж.
— Доктор, садитесь, — женщина отложила журнал. — Хочу с вами поговорить.
В её голосе звучало нечто, заставившее Ольгу Сергеевну насторожиться.
— Как самочувствие? Головокружений нет?
— Нет, всё в порядке. Скоро, думаю, домой.
— Это хорошо. Значит, лечение помогает.
Анна Павловна пристально посмотрела на неё.
— Доктор, можно я скажу вам кое-что? Женщина — женщине?
По спине побежали мурашки.
— Конечно.
— Вы красивая, умная, добрая. Почему до сих пор одна?
— Не сложилось. Работа…
— Понятно. Детей хотели бы?
— Хотела. Но время ушло.
Анна Павловна кивнула.
— Мне пятьдесят восемь, доктор. Я многое видела. Женское сердце… оно редко ошибается.
Ольга Сергеевна сжала руки.
— О чём вы?
— Я вижу, как вы смотрите на моего Игоря. И как он смотрит на вас.
Тишина. Отрицать было бесполезно.
— Я не понимаю…
— Понимаете. И знаете что? Я не злюсь. Игорь — хороший мужчина. Любая женщина могла бы его полюбить.
— Между нами ничего нет.
— Знаю. И не будет. Вы оба — порядочные люди. Но чувства-то есть?
Ольга Сергеевна опустила глаза.
— Есть.
— Вот видите. А теперь слушайте, — Анна Павловна приподнялась. — Я умираю.
— Что вы! Состояние стабильное…
— ДИ когда через месяц Анны Павловны не стало, Ольга Сергеевна стояла у окна в пустом кабинете, глядя, как первый снег ложится на больничный двор, и понимала, что теперь их с Игорем объединяет не только любовь, но и это тихое, общее горе, которое, возможно, когда-нибудь перестанет быть между ними стеной.
