Ну, послушай, вот история…
Кто бы мог подумать, что две закадычные подруги, неразлучные с самого детства, вдруг окажутся по разные стороны зла, обиды и ледяного молчания. В деревне Заречной, где домики теснятся вдоль одной улицы, а все друг про друга всё знают, народ шептался:
— Слышал, Алинка с Наташкой теперь не здороваются? А ведь раньше — не разлить водой, везде вместе, всё пополам… А теперь как чужие.
А дело было в том, что тишина между Алиной и Натальей появилась не просто так. Корни этой ссоры тянулись аж к их детям. Даша, дочь Алины, и Артём, сын Наташи, дружили с пелёнок. Вместе бегали в школу, купались в речке, по осени грибы собирали, рыбу ловили, шалаши строили и о будущем мечтали.
Даша — огонь: резкая, упрямая, первая на любые проделки. Артём — тихий, рассудительный, с доброй улыбкой и взглядом, в котором было больше смысла, чем в словах. Она всегда тянула его за собой — а он шёл. Так и жили.
А их мамы — Алина и Наталья — тоже были не разлей вода. Жили через забор, без стука забегали друг к другу хоть среди ночи. Их дружба ещё от бабушек тянулась, да и замуж вышли почти в одно время — за мужчин, которые, как потом выяснилось, оказались не сахар.
Алина развелась первой. Синяк под глазом, дрожащие руки — и всё понятно без слов. Муж — буян, поднял на неё руку. Она без лишних разговоров выкинула его за порог. Наташа поддерживала подругу, хотя и сама мучилась: её муж вдруг возомнил, что Артём — не его сын. В порыве гнева даже за нож хватался.
— Мой сын — не его сын, представляешь? — горько смеялась Наташа. — Будто я гулящая… А я же больше ни с кем.
Обе остались одни. С детьми. Но держались.
Артём после школы отучился на тракториста, Даша уехала в город — в институт поступила. А он вскоре в армию ушёл. Она приехала его провожать. Три дня не отходили друг от друга.
А потом началась жизнь врозь. Даша сначала приезжала каждые выходные — с гостинцами, новостями. Забегала к Наташе — рассказывала, как Артём служит, что пишет. А потом — всё реже… А после весны и вовсе пропала.
— Чего это Дашка твоя не показывается? — спрашивала Наталья у Алины.
— Занята. Учёба. Экзамены.
Но Наташа чуяла — что-то не так. Подруга замкнулась, глаза потухли. А потом Алина вдруг собралась в город — «навестить дочь».
Вернулась — ещё мрачнее, чем уезжала.
— Говори, — ворвалась к ней вечером Наташа. — Что там происходит?
Алина вздохнула:
— Да что уж… Дашка замуж вышла. Ребёнка ждёт.
Мир рухнул. Наташа вылетела из дома, как ошпаренная. В ту же ночь написала Артёму в часть. Дальше — только боль, молчание, пустота.
После армии Артём не вернулся. Уехал с другом на вахту, на север. Работал на буровой, не щадя себя. Только труд и помогал не думать. За три года приезжал домой лишь раз — матери помочь. А Даша будто сквозь землю провалилась. Ни с мужем, ни с сыном в родную деревню не появлялась.
А потом… Однажды утром почтальонша принесла Наташе весть:
— Алинка слегла. Просила тебя навестить. Очень надо поговорить.
— Мы не общаемся, — отмахнулась Наташа.
— Но она просила. Сама.
И Наташа пошла. Зашла — Алина лежит на кровати, под одеялом, рядом таблетки, стакан воды.
— Ты чего разболелась-то?
— Видно, всё накопилось…
Они долго молчали, потом Алина взяла руку подруги и прошептала:
— Прости меня, Наташ… Мне надо тебе рассказать…
И рассказала. Всё.
Час спустя Наташа вылетела из дома, схватила телефон:
— Артёмка, приезжай. Мне плохо… Очень. Приезжай быстрее.
Артём примчался через два дня. И обомлел — мать бодрая, хлопочет по хозяйству, смеётся.
— Мам, ты точно больна?
— Всё в порядке, сынок… Просто рада, что ты дома.
— Я на речку схожу, ладно? Очень соскучился.
Он стоял у воды, смотрел, как течёт река — и будто видел перед собой Дашу. Её смех, её глаза… Боль скребла внутри.
— Привет, Артём, — услышал он за спиной.
Оборачивается — она. Даша. И рядом — мальчик. Трёхлетний, кудрявый, с его глазами. С его взглядом.
— Это… — пробормотал он.
— Это твой сын, — тихо сказала она. — Знакомься, это Серёжка. Серёжка, это папа.
— Но… как… Почему?
— Не было никакого мужа. Всё, что ты слышал — неправда. Мама не хотела, чтобы я позорила семью. Запретила мне сюда приезжать. А твоя — сказала, будто ты женился.
— Я? Женился? Да ни в жизнь. Никогда.
— Вот и я не верила. Пока моя мама не слегла. Перестала есть, замолчала. А потом — разрыдалась. Всё рассказала. Просила прощения. Она и сама не знала, что ты — отец. А теперь… теперь она хочет, чтобы ты знал: это твой сын.
Артём молчал. Потом медленно опустился на колено, обнял мальчика. Слёзы катились по щекам.
— Прости меня… За всё. Я думал, что потерял тебя навсегда.
— А теперь я здесь. И Серёжка здесь. И мы тебя ждали, Артёмка. Всю эту жизнь.
— Наполни мою душу любовью, Даш… Пожалуйста…
— Уже наполняю, — прошептала она, прижимаясь к нему. — Будем жить. Вместе.
И они пошли — вдоль реки, к дому, где их ждали две женщины, которых тоже связывало нечто большее, чем обида. Ждали разговор, прощение и начало новой семьи. С опоздавшим, но настоящим счастьем.
