В комнате повисло тяжёлое молчание, нарушаемое только тиканьем часов.
– Что ты сегодня такая молчаливая? – спросил Дмитрий жену, устало опускаясь на кухонный стул.
Татьяна безмолвно поставила перед ним тарелку с дымящимся ужином.
– Опять задерживался? – прошептала она, избегая его взгляда.
– Проект горит… Надеюсь, к концу квартала дадут премию.
Дима, тридцатишестилетний сотрудник финансового отдела, внешне всё ещё сохранял привлекательность, но в глазах уже не было прежнего огня. Дома его ждали жена и три дочери: семилетняя Алиса, пятилетняя Варя и полуторагодовалая Мила. Последние два года он всё чаще задерживался на работе, бродил по улицам, лишь бы не возвращаться в квартиру, где его встречали крики, горы детских вещей, бесконечные пелёнки… и жена – вечно уставшая, невыспавшаяся, в поношенном халате и со сбившимся хвостом на голове.
Когда-то он женился на самой яркой девушке из их отдела – весёлой, ухоженной, полной жизни. Кто бы мог подумать, что семейный быт превратится для него в тяжкую обузу? Первые годы он ещё был счастлив: радовался рождению старшей дочери, помогал жене по хозяйству, освобождал ей время для салонов красоты. Но потом – вторая беременность, бессонные ночи, кричащий младенец, усталость, которая въедалась в кости. Они решили «отстреляться» сразу двоих, но судьба подкинула третий сюрприз.
Татьяна рыдала, угрожала, умоляла оставить ребёнка. Он сопротивлялся: «Куда нам ещё одного? У нас и так денег еле хватает!» Но она стояла на своём. Беременность протекала тяжело, жене пришлось лечь на сохранение, а он остался с двумя детьми на руках – садик, стирка, уборка… Родители жены жили в Сибири, его мать – больная старушка, которой и самой нужна помощь.
Третий ребёнок оказался таким же капризным, как и второй. Татьяна дни и ночи носилa Милу на руках, а Дмитрий всё чаще ловил себя на мысли, что домой идти не хочется.
*Что осталось от нашей жизни? Кино, рестораны, отпуск на Чёрном море – всё это кажется сном. Теперь только плач, подгузники, вечная усталость…*
Он уже не видел в жене женщину, избегал её прикосновений. Возвращался поздно, когда дети спали. Иногда с тоской разглядывал её лицо – куда делась та самая красавица? Но ещё больше ему было жалко себя.
Коллеги хвастались отпусками в Сочи, спрашивали, когда же он покажет семье южные курорты. Он отмахивался. Как признаться, что мечтает сбежать хоть на неделю?
– Дима… Я снова беременна, – прошептала Татьяна, медленно опускаясь на стул.
Он замер, ложка с борщом застыла в воздухе.
– Ты с ума сошла?! Мы же даже не… – голос сорвался на крик.
– Уже три месяца… ничего не изменить, – без эмоций ответила она.
– Это конец! Хватит! Ты же видишь, во что мы превратились? Когда ты последний раз в парикмахерскую ходила? Ты обещала, что предохраняешься! Ты похожа на тень… Всё, я ухожу. Оставайся с детьми, раз тебе так нравится!
– Куда?.. А как же мы? – голос жены дрогнул, по щеке скатилась слеза.
– Квартиру оставляю вам. Заберу машину и перееду к маме. Видеть тебя больше не могу!
Он вскочил, с грохотом отодвинув стул.
– Не жизнь, а каторга! – бросил он на ходу, хлопнув дверью.
