Людмила, ты что, сошла с ума в старости! У тебя внуки уже в школе, а ты ещё планируешь свадьбу? так сказала мне сестра, когда я объявила, что собираюсь выйти замуж.
Ну а что нам делать? Через неделю я и Тимофей будем подписывать акт гражданского состояния, и я решила, что пора известить сестру. Конечно, она не приедет на церемонию мы живём в разных концах России: я в Москве, а она в Новосибирске. И праздновать громкие «Горько!» в шестидесяти годах тоже не собираемся. Просто тихо подпишемся и проведём вечер вдвоём.
Можно было бы и без регистрации, но Тимофей настаивает. Он для меня кавалер до костей: держит двери в подъезде, помогает с пальто, когда я выхожу из машины. Без официального штампа в паспорте он не будет жить. «Что, я какойнибудь мальчишка?» говорил он. «Мне нужны серьёзные отношения». А я всё ещё воспринимаю его как мальчишку, хоть и со сединой в бороде.
На работе его называют по имениотчеству, а в офисе он строгий, серьёзный, будто на пятьдесят лет моложе. Он хватает меня за руки и начинает кружиться посреди улицы. С одной стороны приятно, с другой стыдно. «Люди посмотрят, посмеются», говорю я. А он отвечает: «Какие люди? Я вижу только тебя». Когда мы вместе, кажется, что на планете больше никого нет, кроме нас с ним.
Но есть и сестра, которой надо всё рассказать. Боялась, что Татьяна, как и многие другие, осудит меня, а поддержка сестры была мне нужна как воздух. Собравшись с духом, я позвонила.
Людмилааа, протянула она, когда услышала о моём предстоящем венчании, только год прошёл, как Виталика похоронили, а ты уже ищешь замену!
Я знала, что новость шокирует её, но не ожидала, что её возмущение будет из-за моего покойного мужа.
Танечка, я помню, перебила я её. А кто вообще задаёт такие сроки? Сможешь назвать цифру? Через сколько я могу снова быть счастлива, не получив осуждения?
Тамара задумалась:
Ну, для приличия, помоему, хотя бы пять лет подождать.
То есть я должна сказать Тимофею: «Прости, подожди пять лет, а я пока ношу траур»?
Тамара помолчала.
И что от этого? продолжала я. Думала, что через пять лет никто не осудит? Всегда найдутся клюкалы, но мне, откровенно сказать, до них нет дела. А твоё мнение для меня важно; если ты будешь настаивать, я отменю свадьбу.
Знаешь, я не хочу быть строгой, женитесь уже сегодня! Но пойми, я тебя не поддержу. Ты всегда была умна, но не думала, что доживёшь до старости без него. Пожалуйста, подожди хотя бы ещё год.
Я не сдавалась.
Ты говоришь: «подожди год». А если у нас с Тимофеем останется всего год жизни, что тогда?
Тамара закашлялась.
Делай, как считаешь нужным. Я понимаю, всем хочется счастья, но ты же столько лет жила счастливо
Я рассмеялась.
Тань, ты серьёзно? Ты всё это время считала меня счастливой? Я тоже так думала. И только сейчас поняла, кем была на самом деле: работягойконём. Я даже не знала, что можно жить иначе, а не только в труде!
Виталика был хорошим человеком. Мы с ним воспитывали двух дочерей, а теперь у меня пятеро внуков. Муж постоянно говорил, что главное в жизни семья. Я с ним не спорила. Сначала работали «на износ» ради семьи, потом ради семей наших детей, потом ради внуков. Сейчас, вспоминая свою жизнь, понимаю, что это была бесконечная гонка за благополучием без перерыва на обед. Когда старшая дочь вышла замуж, у нас уже была дача в Подмосковье, но Виталика захотел расширяться, выращивать мясо для внуков.
Мы арендовали гектар, повесили себе на шею ярмо, которое тянуло год за годом. Он завёл скот, которого приходилось постоянно кормить. Раньше просыпались в пять утра, а вечером почти не выходили в город. Однажды подзвонила подругаколлега и сказала:
Люда, я тебя почти не узнала! Думала, ты отдыхаешь на свежем воздухе, набираешь силы. А ты почти мертва! Зачем ты себя так мучишь?
Как иначе? Дети нуждаются в помощи, ответила я.
Дети уже взрослые, помогут сами, а тебе бы лучше жить для себя.
Тогда я не поняла, что значит «жить для себя». Сейчас же знаю: спать сколько хочешь, ходить в магазин без спешки, ходить в кино, в бассейн, кататься на лыжах. И никто от этого не страдает! Дети не обеднили, внуки не голодают. Главное я научилась смотреть на привычные вещи другими глазами.
Раньше, собирая на даче опавшие листья в мешки, я ворчала, сколько же это мусора. Теперь листва дарит мне настроение. Иду по парку, бросаю её ногой и радуюсь, как ребёнок. Научилась любить дождь, ведь теперь не нужно прятать коз под крышу, а можно любоваться через окно уютного кафе. Теперь я замечаю, какие удивительные облака и закаты, как приятно пройтись по хрустальному снегу. Наш город оказался красивым, а открыла я всё это благодаря Тимофею.
После смерти Виталия всё пошло как по нотам: у него случился сердечный приступ, и он умер ещё до приезда скорой. Дети сразу продали всё хозяйство, дачу и переехали меня обратно в Москву. Первые дни я блуждала, не понимая, что теперь делать. По привычке просыпалась в пять, ходила по квартире и думала, куда делась жизнь.
Когда в мою жизнь вошёл Тимофей, я помню, как он впервые вывел меня на прогулку. Оказалось, он сосед и знакомый зять, помогал перевозить вещи с дачи. Затем признался, что поначалу не имел ко мне ни малейшего интереса, но увидел потерянную, разбитую женщину и пожалел её. Сказал, что понял: я живая, полна энергии, просто нужно вывести из депрессии. Он отвёл меня в парк, купил мороженое и предложил прогуляться к пруду, покормить уток. Я держала уток на даче, но за годы так и не находила минут, чтобы просто наблюдать за ними. Оказалось, они такие забавные! Перекатываются, ловят хлеб!
Не могу поверить, что можно просто стоять и смотреть на уток, призналась я. У меня никогда не было времени любоваться ими, только кормить, чистить, готовить смесь.
Тимофей улыбнулся, взял меня за руку и сказал: Подожди, я покажу тебе столько интересного! Ты как будто заново родишься.
И он оказался прав. Я, как ребёнок, каждый день открывала для себя мир, и он мне так понравился, что прежняя жизнь стала тяжёлым сном. Я уже не помню, в какой момент осознала, что без него, без его голоса, смеха, лёгкого прикосновения мне не будет жить.
Мои дочери восприняли наши отношения как предательство памяти отца. Было больно, будто я перед ними в вине. Дети Тимофея, наоборот, обрадовались, сказав, что теперь их папа спокоен. Оставалось только рассказать всё сестре, и я откладывала этот разговор до последнего.
Когда у вас будет запись? спросила Тамара после нашего долгого разговора.
В эту пятницу.
Что же я могу сказать? Счастья и любви в старости, сухо попрощалась она.
К пятнице мы с Тимофеем купили продукты, надели праздничную одежду, вызвали такси и поехали в ЗАГС. Когда вышли из машины, я замерла от удивления: у входа стояли мои дочери со зятьями и внуками, дети Тимофея с семьями и, главное, моя сестра! Тамара держала букет белых роз и улыбалась мне сквозь слёзы.
Таня! Ты что, прилетела через меня? не могла я поверить своим глазам.
Я же должна видеть, кому тебя отдаю, засмеялась она.
Оказалось, в последние дни перед свадьбой они все заранее договорились по телефону и заказали столик в кафе.
Недавно мы с Тимофеем отметили годовщину нашего брака. Он теперь для всех стал своей семьёй. А я всё ещё не могу поверить, что всё это происходит со мной: я так безумно счастлива, что боюсь «переборщить».
