17 марта 2025г., Сургут.
Саша, ты совсем сошёл с ума в свои семьдесят! У тебя внуки уже в школе, а ты ещё планируешь свадьбу? услышал я от сестры, когда сообщил ей, что собираюсь жениться.
Сейчас, через неделю, мы с Толеем подпишем акт о браке, и я думал, как бы оповестить сестру. Конечно, к торжеству она не приедет живём мы в противоположных краях России, я в Москве, а она в Челябинске. И в свои шестьдесят лет не собираемся устраивать громкие «Горько!»пирушки. Всё пройдёт тихо, только вдвоём.
Можно было бы и без регистрации, но Толя настаивает. Он для меня кавалер до мозга костей: дверь перед дамой открывает, руку подаёт, когда с машины выходишь, пальто поправит. Без печатки в паспорте жить он не согласится. Сказал: «Какой я, мальчишка? Мне нужны серьёзные отношения». А я, хоть и с сединой, всё же ощущаю себя ребёнком в его глазах.
На работе Толя уважаем, к нему обращаются только по имениотчеству. Там он строг и деловит, а когда видит меня, будто сбрасывает сорок лет. Он обнимает и начинает кружиться посреди улицы. Мне и радостно, и стыдно: «Люди посмотрят, посмеются». А он отвечает: «Какие люди? Я вижу лишь тебя». Вместе с ним я чувствую, будто мы одни на всей планете.
Но у меня есть сестра Зинаида, которой надо всё рассказать. Боялась, что Татьяна, как и многие, осудит меня, а мне нужна её поддержка. Собравшись с духом, позвонил.
Сашааа, воскликнула она, когда услышала о предстоящем браке, только год прошёл с тех пор, как Петра похоронили, а ты уже ищешь замену!
Я понял, что шокирую её новостью, но не ожидал, что повод её возмущения станет мой покойный муж.
Татьянка, я помню, перебил я её. А кто ставит эти сроки? Скажи цифру: через сколько лет я могу быть снова счастлив, не получив осуждения?
Зинаида задумалась:
Ну, для приличия стоит подождать хотя бы пять лет.
То есть я должен сказать Толею: «Извини, подожди пять лет, а я пока в трауре»?
Татьяна молчала.
И что от этого? продолжал я. Думаешь, через пять лет нас ктото не осудит? Всегда найдутся клюквенные сплетники, но меня это не волнует. Твоё мнение важно, и если ты будешь настаивать, я откажусь от свадьбы.
Знаешь, я не хочу быть строгой, женитесь уже сегодня! Но я тебя не понимаю и не поддерживаю. Ты всегда была умна, но не думала, что доживёшь до старости. Совесть, подожди хотя бы год.
Я не сдавался.
Ты говоришь: подожди год. А если у нас с Толеем останется лишь год жизни, что тогда?
Сестра закашлялась.
Делай, как считаешь. Я понимаю, всем хочется счастья, но ты прожила столько лет счастливо…
Я рассмеялся.
Тань, серьёзно? Ты всё это время считала меня счастливой? Я тоже так думал. И только сейчас понял, кем был: рабочей лошадкой. Я не знал, что можно жить иначе, когда жизнь радует!
Пётр был хорошим человеком. Мы воспитывали двоих детей, сейчас у меня пять внуков. Муж всегда говорил, что главное в жизни семья. Я с этим не спорил. Сначала мы трудились изо всех сил ради семьи, потом ради детей, потом ради внуков. Сейчас, оглядываясь, вижу, что это была бесконечная гонка за благосостоянием без перерыва на обед. Когда старшая дочь вышла замуж, у нас уже была дача, но Пётр захотел расширяться, выращивать мясо для внуков.
Мы арендовали гектар земли, и шли тяжёлой дорогой. Он завёл скот, который требовал постоянного кормления. Рано вставали, в пять утра уже на ногах. Целый год жили на даче, в город ездили редко, только по делам. Иногда звонил подругам, а они рассказывали: «Унука только что вернуло с моря», «В театре с мужем была». А я даже в магазин не успевала съездить!
Бывало, хлеба не хватало несколько дней, потому что скот «скреплял» нас руками и ногами. Но только дети и внуки, сытные, давали сил. Старшая дочь, благодаря нашему хозяйству, купила машину, младшая отремонтировала квартиру значит, наши усилия не пропали даром. Однажды пришла ко мне подруга, бывшая коллега, и говорит:
Саша, я тебя сначала не узнала. Думала, ты здесь, на свежем воздухе, отдыхаешь, силы набираешь. А ты почти мёртв! Зачем ты себя так мучишь?
Как иначе? Дети нуждаются в помощи, ответил я.
Дети уже взрослые, помогут себе, а ты могла бы пожить для себя.
Тогда я не понял, что значит «пожить для себя». Сейчас знаю: спать сколько хочется, спокойно гулять по магазинам, смотреть кино, кататься на лыжах. И никто от этого не страдает! Дети не обеднели, внуки не голодают. Главное, я научился смотреть на привычные вещи другими глазами.
Если раньше, собирая опавшие листья в мешки, я ругал их за мусор, теперь они дарят мне настроение. Идёшь по парку, бросаешь их ногой и радуешься, как ребёнок. Я полюбил дождь, потому что теперь могу наблюдать его из окна уютного кафе, а не гоняться с козами под навес. Теперь я замечаю, какие удивительные облака и закаты, как приятно пройтись по хрустальному снегу. Наш город оказался красивее, чем я думал, и всё это открыл мне Толя.
После смерти Петра я был как в трансе. Всё случилось внезапно: сердечный приступ, и он умер до приезда скорой. Дети сразу продали хозяйство, дачу и перевезли меня обратно в Москву. Первые дни я ходил, как безумный, не понимая, что делать дальше. По привычке просыпался в пять, блуждал по квартире, думал, куда деть себя.
И вот появился Толя. Помню, как он впервые вывел меня на прогулку. Оказался соседом и знакомым зятем, помогал перевозить вещи с дачи. Позже признался, что сначала не имел ко мне никакого интереса, увидел лишь растерянную жену и пожалел. Сказал, что понял: я живая и полна энергии, лишь надо вывести из депрессии. Взял меня в парк, где он купил мороженое, а потом предложил прогуляться к пруду и покормить уток. Я держала уток на даче, но никогда не находила минут, чтобы просто наблюдать за ними. Оказалось, они такие забавные, бросаются хлебом, кувыркаются!
Не верится, что можно просто стоять и смотреть на уток, призналась я. Раньше я только успевала их кормить, готовить смесь, чистить, а теперь могу просто смотреть.
Толя улыбнулся, взял меня за руку и сказал: Подожди, я покажу тебе столько интересного! Ты словно заново родишься.
И он был прав. Как ребёнок, я каждый день открывала мир заново, и прошлое стало лишь тяжёлым сном. Не помню, в какой момент понял, что без Толи, без его голоса, смеха, лёгкого прикосновения я уже не смогу жить.
Мои дочери восприняли наши отношения скептически: говорили, что я предаю память отца. Было больно, казалось, что я виновата перед ними. Дети Толи, наоборот, радовались, сказали, что теперь у отца всё спокойно. Оставалось лишь рассказать всё сестре, и я откладывал этот момент до последнего.
Когда у вас регистрация? спросила Татьяна после долгой беседы.
В эту пятницу, ответил я.
Ну и что я могу сказать? Счастья и любви в старости, сухо попрощалась она.
К пятнице мы с Толеем купили продукты, оделись в праздничные костюмы, заказали такси и поехали в ЗАГС. Выходя из машины, я замерла от неожиданности: у входа стояли мои дочери с зятьями и внуками, дети Толи с семьями и, главное, моя сестра! Татьяна держала букет из белых роз и улыбалась сквозь слёзы. Таня! Ты что, прилетела через меня? не могла я поверить своим глазам.
Я должна видеть, кому отдаю тебя, засмеялась она.
Оказалось, в оставшиеся дни до свадьбы они заранее договорились и забронировали столик в кафе.
Вчера мы с Толеем отметили первую годовщину нашего брака. Он теперь для всех свой человек. А мне всё ещё трудно поверить, что всё это случилось со мной: я так безумно счастлив, что боюсь забыть.
Урок: никогда не поздно искать своё счастье, даже когда кажется, что все двери уже закрыты.
