Когда-то давно, в одной из глухих деревень под Вологдой, жил мальчик по имени Федор Волков. С ранних лет дед рассказывал ему, как раньше окрестные холмы были покрыты густыми лесами, где журчали ручьи, а по утрам звенели птичьи голоса.
Но к восьми годам Феди от тех лесов остались лишь голые склоны, изрезанные оврагами, да безмолвие, от которого щемило сердце.
Деда, а почему теперь нет деревьев? спросил он однажды.
Вырубили на продажу, земля истощилась, вздохнул старик.
А кто их снова посадит?
Тот, кто будущее любит больше, чем свой покой.
Этой ночью Федя не сомкнул глаз. Словно дед дал ему тайный наказ.
Наутро он нашел ржавую жестянку, насыпал в нее земли и посадил несколько семян березы, подобранных у дороги. Каждый день носил воду из ручья, поливал их. Когда показался первый росток, в груди защемило будто крохотная частица надежды решила остаться с ним.
Так началось. Собирал семена, сажал сначала во дворе, потом на ближних склонах. Соседи смеялись:
Федька, толку-то от твоих затей?
Но он помнил слова деда.
Постепенно к нему присоединились другие ребята. По субботам они таскали на холмы бутылки с водой, самодельные лопатки из консервных банок. Одни ростки гибли, другие приживались. Научились огораживать их от коз, выкладывать камни, чтобы влага держалась.
К пятнадцати годам на склонах зеленело уже больше трех тысяч деревьев. Птицы вернулись, почва перестала осыпаться, а весной снова зажурчали ручейки.
Слух дошел до районной газеты, потом до вологодского радио. Как-то приехал мужчина из экологического фонда:
Федор, нужна помощь?
Он даже не задумался.
С их поддержкой появились инструменты, саженцы местных пород, уроки по восстановлению земли. Дед, к тому времени совсем седой, обнял его и прошептал:
Теперь ты и впрямь глядишь вперед, внучек.
Сейчас Федору двадцать четыре. Он учится на лесника. Там, где раньше была голая степь, шумит молодой лес двадцать пять тысяч стволов. Еще не густо, но уже белки скачут, лисы рыщут, люди в тень заходят.
Иногда, поднявшись на холм, он касается коры и думает: эти деревья простоят долго после него. И, быть может, лет через пятьдесят какой-нибудь мальчишка спросит своего деда:
Кто все это посадил?
А тот ответит:
Один паренек, что будущее любил больше своего покоя.
